НЕВОЗМОЖНО, ОСТАВАЯСЬ ЕВРЕЯМИ,
ВЕРНУТЬ ТОРУ ВСЕВЫШНЕМУ

Избрание евреев основано не на единстве расы, не на кровном родстве или общности территории, но на предназначении быть «царством священников и народом святым»

Раввин Адин Штейнзальц

История еврейского народа изобилует событиями величайшего значения: спасениями и катастрофами, днями счастливыми и скорбными. Однако все они все-таки несопоставимы с Дарованием Торы.

Многие народы, как и евреи, кочевали с места на место и создавали затем свое государство. Многие народы, как и евреи, теряли государственную независимость и бывали изгнаны со своей земли (хотя не часто случалось, чтобы народ, уведенный в плен, смог вернуться). Таким образом, можно было бы сказать, что в истории Израиля нет ничего такого, что кардинально отличало бы ее от истории других народов, если бы ни предстояние евреев на горе Синай и получение Торы. Память других народов не сохранила ничего подобного ни в летописях, ни в легендах. В сущности вся история Израиля определена тем, что произошло на Синае. Ни освобождение от египетского рабства, навсегда отпечатавшееся в народной памяти, ни история еврейского царства, ни долгое изгнание, ни создание обширного свода философской мысли и литературы — ничто не имело бы такого ощутимого влияния на сердца и умы, не будь Дарования Торы. Конечно, отдельные евреи или большие группы евреев, а временами и весь народ, могли принять решение не выполнять более обязательства, взятые на Синае. Такие попытки предпринимались не только в последние два века, но и на протяжении всей нашей истории. Один из пророков иронически воспроизводит призыв жить, как другие народы: «Будем как язычники, как племена иноземные, служить дереву и камню...» Но подобные попытки никогда не были успешны. Еврейский народ продолжал идти своим особым путем. Создается впечатление, что сойти с этого пути просто невозможно. И действительно, любая попытка сделать это всегда приводила к одному из двух результатов: либо евреи вновь возвращалась к Завету со Всевышним как к своему неукоснительному долгу, либо, окончательно отказавшись от него, продолжали существовать как индивидуумы, но уже не как евреи. Дилемма «десяти потерянных колен» все еще продолжает существовать и имеет многообразные проявления в различных исторических ситуациях, но ее суть может быть выражена кратко: «возвратиться или исчезнуть». Иными словами, невозможно вернуть Тору Всевышнему, оставаясь евреями. Скрижали Завета стали средоточием еврейской жизни на все времена. Они призывают к принятию определенной судьбы, которая восходит к Синайскому откровению.

Естественно, еврейский народ как сообщество пережил на протяжении истории глубокие внутренние конфликты и боролся за воплощение своих идеалов. Но во все времена, при всех взлетах и падениях, принятие своей особой судьбы было его опорой. После Синая евреи перестали быть одним из многих народов — теперь они избраны Всевышним, причем это избрание основано не на единстве расы, не на кровном родстве или общности территории, но на предназначении быть «царством священников и народом святым». В силу этого классические признаки нации не могут определять еврейскую самоидентификацию. Когда еврейский народ, казалось бы, потерял все внешние национальные признаки и был изгнан на сотни и тысячи лет, лишившись своей родины, языка и единой общественной структуры до такой степени, что многие вообще отрицали его право называться народом — даже тогда он продолжал существовать во исполнение своего призвания. Значение Десяти заповедей вовсе не в том, что они вносят нечто новое и оригинальное в развитие морали. В конце концов запреты прелюбодеяния, воровства или убийства необходимы в любом обществе. Однако между этими законами социального общежития и заповедями Торы существует огромная разница. Как бы важны и значимы ни были общепринятые нормы социальной жизни, они все-таки представляют собой всего лишь общественное соглашение. Между тем Десять заповедей исходят от Всевышнего. Поэтому после Дарования Торы выполнение изложенных в них повелений становится обязанностью перед Ним, невыполнение — грехом, а то, что прежде было обычным соблюдением закона, — служением Всевышнему.

Каждую неделю в синагоге читается определенная часть Торы, называемая недельным разделом. За год полностью прочитывается вся Тора. Каждый недельный раздел имеет название, совпадающее с первыми ключевыми словами первой фразы раздела (в частности, это может быть и одно слово).

Понятно, что газетные возможности крайне сужены. Дать хоть сколько-нибудь систематический комментарий даже к небольшому отрывку — невозможно. Поэтому фрагменты еврейских классических комментариев в изложении Цви Одессера следует рассматривать лишь как указание на многогранность текста Торы и приглашение к пристальному чтению.

ЭМОР (ОБЪЯВИ) (21.1 - 24.23)

И сказал Всевышний, обращаясь к Моше: объяви священникам...

Традиция предписывает тщательно отсчитывать сорок девять дней от Песах до Шавуот: «И отсчитайте себе от второго дня празднования, от дня приношения вами снопа возношения, семь недель: полными будут они» (23.15). В древности начало отсчета было обусловлено особым ритуалом приношения первого ячменного снопа в Храм. Наиболее простое объяснение заповеди о подсчете состояло в том, что в этот период большинство народа было занято полевыми работами. Ежедневный подсчет, таким образом, напоминал о приближающемся празднике первых плодов. Но со временем все еврейские праздники, в прошлом связанные с годовым циклом сельскохозяйственных работ приобретали новый исторический и духовный смысл. Теперь подсчет устанавливает специфическую взаимосвязь) между двумя праздниками и придает особый смысл этой связи. Песах — праздник освобождения евреев от рабства но полученная физическая свобода не самоцель: истинно свободным считаете! тот, кто обрел независимость суждения и свободу духа. Поэтому подсчет ведет нас от дня освобождения из рабства ко дню получения Торы, к празднику Шавуот, потому что именно ради изучения Торы и исполнения ее заповедей евреи бы ли избавлены от тяжкого гнета.

БЕГАР (НА ГОРЕ) (25.1 - 26.2)

И сказал Всевышний, обращаясь к Моше, на горе Синай...

«А в седьмой год да будет Суббота покоя земли» (25.4); «И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям ее, да будет это у вас юбилей» (25.10). Суббота, седьмой день недели, — внезапная общая пауза в грандиозной полифонии Творения. Седьмой год сельскохозяйственного цикла, называемый «Субботой Всевышнего», также выделен по-особому. Согласно Писанию, в этот год в Стране Израиля не должны проводиться полевые и садовые работы. В ряду чисел за числом семь следует число восемь, а за сорока девятью (семь раз по семь) — пятьдесят. И если числа семь и сорок девять связаны с сотворенным миром природы, то числа восемь и пятьдесят в символике Писания олицетворяют мир сверхъестественного, трансцендентного. Поэтому обряд обрезания, символизирующий примат разума над естеством, совершается на восьмой день, а в пятидесятый день после освобождения из физического рабства евреям была дарована Тора, несущая им духовную свободу. По тому же принципу юбилейный пятидесятый год также отождествляется с обретенной свободой и дарованием Торы. Кроме того, три заповеди, характерные для этого года, — трубление в рог, освобождение рабов и покой земли — в совокупности подчеркивают тот же аспект. Каким образом? Писание повелевает объявить «свободу по всей земле всем жителям ее» (25.10). Слова «и воструби в шофар в седьмой месяц» (25.9) порождают аллюзию на эпизод о даровании Торы (Шмот (Исход) 19.19). А заповедь о покое земли напоминает нам о незасеянной пустыне, по которой мы странствовали прежде, чем удостоились ступить на Землю Обетованную.

БЕХУКОТАЙ (ПО УСТАВАМ МОИМ) (26.3 - 27.34)

Если вы по уставам Моим будете поступать...

Плодородие земли, воцарение мира, победа над внешним врагом и прирост гражданского населения — таковы материальные блага, обещанные евреям в случае неукоснительного следования заповедям Торы (26.3-10). Осуществились ли эти обещания во времена Храма? Как понимать слова: «И установлю обиталище Мое среди вас, и не отвергнет вас душа Моя» (26.11)? О каком еще «обиталище» Творца может идти речь, как не об Иерусалимском храме? Но это же обетование можно понимать и более широко. В силу заключенного завета Творец незримо присутствует в среде Израиля даже тогда, когда Храм повергнут в руины. Более того: «И не отвергнет вас душа Моя» (26.11) — то есть даже тогда, когда вы своими грехами заслужите отвержение и презрение «установлю обиталище Мое среди вас». Таким образом, абстрагируясь от соотнесения контекста с определенным историческим периодом, комментаторы делают этот эпизод актуальным, в том числе и для тех времен, когда единственной осязаемой еврейской святыней осталась Западная стена (Стена Плача).

БЕМИДБАР (В ПУСТЫНЕ) (1.1 - 4.20)

И сказал Всевышний, обращаясь к Моше, в пустыне Синайской...

В этом недельном разделе говорится о подсчете народа на второй год после выхода из Египта. Вторично подсчет проводился на сороковом году странствия — непосредственно перед покорением Ханаана. В первый раз Эфраим (Ефрем), имеющий количественное превосходство, упомянут перед Менаше (Манассии) (1.32-35). При втором подсчете Менаше упомянут перед Эфраимом и к тому же превосходит его числом (26.28-37). Из благословения Яакова (Иакова) сынам Йосефа (Иосифа) (Берешит (Бытие) 48.19) следует, что отныне младший брат Эфраим будет олицетворением духовного начала и сверхъестественного управления миром, в то время как старший брат Менаше — природного начала, поскольку ему свойственно преуспеяние в мирских делах. При выходе из Египта произошло множество сверхъестественных событий. Казни египетские, рассечение моря, манна небесная и военные победы никогда не воевавшего народа: все свидетельствует о том, что здесь не обошлось без сверхъестественного вмешательства. Но после множества ошибок, совершенных за сорок лет скитаний, евреи, более не уповают на чудо. Отныне, чтобы обрести Страну Израиля, они сражаются своими силами. Чудеса, бывшие необходимостью на начальном этапе, закончились. Они уступили место суровым реалиям жизни, в которых отныне придется существовать окрепшему народу.

БОЛЬШОЙ СВЕТ ПУСТЫНИ

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Существует такая теория, что народ формируется той страной, в которой живет. Именно страна определяет его склад, облик, национальную особость.

— Я полагаю, это справедливо только отчасти и с большими оговорками. Характер народа в неменьшей степени определяется историей и типом культуры.

— Пусть отчасти и с оговорками. Можно обсуждать, насколько этот фактор важен и как он соотносится с другими факторами и как они взаимодействуют, однако ведь несомненно, что горцы отличаются от народов моря, а те и другие — от народов пустыни.

— Конечно, отличаются. Морские народы (финикийцы, греки, викинги) открыты и любопытны: всегда интересно узнать, что там — за морем, на другом берегу. Совсем другое самоощущение у горцев. Горы естественно разделяют замкнутые миры. Горцы сидят на свой горе, в своей деревне, как в своей крепости.

— Это довольно точное описание Дагестана.

— Все это имеет отношение и к евреям. У нас, правда, в отличие от Кавказа невысокие горы, но все-таки горы. На побережье почти всегда жили другие народы. Те, кто приходил в эту страну селились на побережье, сменяя друг друга: филистимляне, римляне, крестоносцы. Им казалось, что они пришли навсегда, и у них были все основания так думать: они пускали здесь корни, строили города, крепости, здесь рождались многие поколения, — но в конечном итоге, как бы долго они здесь ни жили, все это оказывалось временно.

— Но ведь сейчас на побережье именно евреи.

— Да, и возникла в определенном смысле парадоксальная ситуация: евреи на побережье — арабы в горах. Благодаря чему существует популярная в арабском мире теория, что евреи здесь так же временны, как крестоносцы.

— В отличие от финикийцев, евреи хоть и живут сейчас на море, но все-таки морским народом никак не являются.

— Это, кстати, верно и по отношению к арабам. Средиземное море омывает многие арабские страны, арабы живут там на протяжении многих веков уже больше тысячи лет, и все же, как и мы, — они не морской народ.

В наших классических текстах море — всегда опасная и недружественная стихия, оно лишено притягательности и, обратите внимание, нигде ни слова не говорится о его красоте. Море вообще — где-то там, далеко, причем не географически, но культурно: оно не часть нашего мира. Мы народ гор и пустыни. Сделав всего лишь шаг из Иерусалима, можно сразу, без перехода попасть в пустыню. Пустыня — колыбель нашего народа. Наша история начинается в пустыне. Пустыня амбивалентна: она одновременно притягивает и пугает. В пустыне обитают бесы, но там же у нас было наиболее полное общение со Всевышним.

Пророк Иеремия говорит об этом словами любви, обращаясь от имени Всевышнего к народу Израиля, как к возлюбленной: Я вспоминаю о юности твоей, о любви твоей, когда ты шла за Мной в пустыню. Тот же образ у Исайи: увлеку тебя в пустыню. Всевышний не говорит: увлеку тебя в лес. А ведь в Стране Израиля во времена пророков были большие леса. Он не говорит: увлеку тебя на море. Пустыня — особенное, благоприятное место для Его любви. У пророков есть такая идея, что обновление и очищение жизни возможно только в пустыне.

Пустыня и море в определенном смысле похожи: люди их пересекают, но в них не живут. И море, и пустыня опасны, и там, и там нет пресной воды. Но, как бы море ни было опасно, пустыня для человека — еще менее дружественное место: во всяком случае, в пустыне нет рыбы, но есть змеи и скорпионы.

Караван в пустыне и экипаж корабля вполне аналогичны замкнутому горному поселению. Однако пастухи уходили в горы и в пустыню в одиночку, они проводили там очень много времени. И это одиночество создавало особый тип человека особое восприятие жизни. В Библии рассказывается, что, когда Давид пас овец в пустыне, на него напал лев, и Давид убил его. Почему лев не побоялся на Давида напасть? Потому что он был один. Моисей пас стада своего тестя тоже в одиночку. Когда человек один в пустыне, у него масса времени на размышления. Этим пустыня отличается от моря. Море постоянно требует каких-то действий, сосредоточенности на работе. Что-то все время происходит. Море меняется, ветер меняется, появляется земля, мели, рифы. Надо управлять кораблем, ловить рыбу. В пустыне же ничего не происходит.

— Ну бывают же песчаные бури, смерчи.

— Бывают, но редко. Кроме того, у нас ведь пустыни не песчаные, а каменные. И вот это отсутствие отвлекающего многообразия побуждает человека к внутренней сосредоточенности. Человек в пустыне с большей вероятностью займется поэзией, нежели математикой.

Математика развивалась в Месопотамии, где были большие пространства, и их необходимо было измерять и делить. Это порождало совершенно иной тип сознания, чем у пророков, которые жили на границе гор и пустыни. Сознание вавилонских мудрецов Талмуда менее поэтично, менее мистично и гораздо более социально. И вот что еще важно: у нас практически нет сумерек. День — это день, а ночь — это ночь. Безо всяких переходов. В пустыне это чувствуется особенно резко и отчетливо. В пустыне есть большой свет, в котором вещи видятся ясно. В этом наше отличие от России. Здесь сумерки не только природное явление, но и явление культуры, важная составляющая русского менталитета: нюансы и неуловимые переходы, добро причудливо переплетается со злом, порой все зыбко и неопределенно.

— А река как-то присутствует в еврейской культуре?

— Ну, сами посудите, какие уж там реки?! Только в такой лишенной воды стране, как наша, Иордан может быть назван рекой. А по существу ведь не река — речка. В России таких, должно быть, десятки тысяч, и эти речки никому не известны, кроме местных жителей.

Впрочем, у одного писателя начала века есть забавная история, связанная с Иорданом. В его рассказе украинский еврей приезжает в Страну Израиля и видит Иордан, и вот, он потрясен, какой Иордан ничтожный.

— Да уж не Днепр.

— То есть совсем не Днепр. И этому человеку становится ужасно смешно, насколько его мечты далеки от действительности. Он смеется, лезет купаться и тонет в водовороте.

Евреи в стране Израиля
от разрушения Второго Храма до XI века

Принято считать, что изгнание евреев началось две тысячи лет назад, и это действительно верно, но только в том случае, если под изгнанием понимать историческую действительность, при которой еврейский народ лишен Храма. Однако, как правило, изгнанием называют ситуацию насильственной оторванности народа от своей родины. Но соответствует ли истине такое представление в отношении еврейского народа?

Между тем утверждение, что евреи в течение двух тысяч лет не жили в Стране Израиля имеет ярко выраженную политическую окраску: наши враги любят повторять, что мы возвратились сюда после многовекового отсутствия, чтобы вытеснить коренных жителей. Однако, если обратиться к фактам, эта концепция окажется не более, чем историческим мифом.

Восстание Бар-Кохбы (132—135) было бы невозможно, если бы в Стране Израиля не было бы евреев. Между тем этот период был временем взлета культуры и религии. Его выдающимися представителями были рабби Акива и целая плеяда его знаменитых учеников. Около 200-го года в Галилее была завершена Мишна. Однако это событие не подвело итог литературно-религиозного творчество в Стране Израиля. В IV веке был завершен Иерусалимский Талмуд. Создавалась обширная галахическая и агадическая литература. В ее создании участвовали сотни мудрецов. В этой литературе многократно говорится о еврейских земледельцах и ремесленниках, что свидетельствует о значительном еврейском населении в Стране Израиля, причем не только на севере, в Галилее, но и на юге. Другое направление еврейского творчества — поэзия. Имеются сведения о поэтах, живших в Стране Израиля вплоть до X-XI веков.

Важной областью религиозной деятельности является также создание Масоры — правил написания и чтения текстов Священного Писания, которыми мы пользуемся и сегодня. Говоря о Масоре, следует вспомнить прежде всего о тверианской школе, создавшей в VII веке современную систему диакритических знаков. Согласно традиции этой школы, был установлен канонический вариант Танаха, записанный в X веке. Священный свиток после продолжительных странствий попал в город Халеб в Сирии и там пострадал при пожаре во время беспорядков, спровоцированных погромщиками в период Войны за независимость. Корона свитка была доставлена в Израиль и находится ныне в Иерусалиме.

О еврейском населении Страны Израиля после разрушения Второго Храма свидетельствуют археологические раскопки. Обнаружены многочисленные синагоги, существовавшие в III-VIII веках. Синагоги раскопаны по всей стране: от Галилеи и Голан на севере до Эйн-Геди и Газы на юге.

Синагога является неоспоримым доказательством существования еврейского населения, ибо она всегда находится в центре еврейского поселения. Таким образом, археологические раскопки свидетельствуют о густой сети еврейских поселений на территории Страны Израиля в этот период.

Ошибочная историческая концепция, согласно которой после восстания Бар-Кохбы в стране не было евреев, за исключением малочисленного населения в Галилее, приводила к тому, что каждый обнаруженный при раскопках населенный пункт определялся как византийский; соответственно, этот период получил название римско-византийского. Ныне, благодаря новым археологическим данным, он получил название периода Мишны и Талмуда. Разумеется, такое изменение названия имеет глубокий смысл. Каким образом можно установить, что населенный пункт является еврейским? Прежде всего, по наличию синагоги. Кроме того, об этом свидетельствуют находки семисвечников и характерных еврейских украшений. В период с VI по XI век в стране существовала плеяда выдающихся талмудистов, центр деятельности которых находился в Тверии. В X веке он вновь возвращается в Иерусалим. В каирской генизе (архиве) сохранились сотни посланий, в которых руководители еврейского населения Страны Израиля просят о помощи. В конце XI века завоевание Страны Израиля турками-сельджуками вызвала волну эмиграции, но уже в XII веке начинается репатриация, продолжающаяся и сегодня. Такова краткая история евреев в Стране Израиля, начиная с разрушения Второго Храма до XI века. Факты подтверждают существование еврейского населения в стране на протяжении многих веков. «Две тысячи лет изгнания» означают две тысячи лет отсутствия Храма, однако евреи жили в своей стране всегда.

Ицхак Сапир

ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФОНДА ПИНКУСА
ПО РАЗВИТИЮ ЕВРЕЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ДИАСПОРЕ, ИЗРАИЛЬ