КНИГА И ЕВРЕИ

Ури Гершович

Начала работу выставка «Евреи - народ книги». Организаторы постарались наглядно доказать существование неразрывной связи между книгой и еврейской культурой (Из газет).

Какова роль книги в еврейской культуре? Ответ, казалось бы, очевиден: огромна. Ответ этот зачастую подтверждают известным афоризмом, приписываемым Мухаммеду, - «евреи - народ книги», подразумевая при этом одновременно и свойственный представителям нашего народа читательский аппетит, и необъятное море созданных евреями книг. Бытует точка зрения, согласно которой, даже если не брать в расчет литературные плоды Ѓаскалы, количество книг, написанных в лоне еврейской традиции, превосходит всякое воображение. И действительно, почти в каждом ортодоксальном еврейском доме можно обнаружить ломящиеся от обилия увесистых томов полки. Однако следует заметить, что большинство традиционных книг относятся к Устной Торе и на самом деле книгами - в общепринятом смысле этого слова - не являются. Собственно и вышеупомянутый афоризм должен читаться иначе: «евреи - народ Книги». Конечно, имелась в виду Книга книг - Тора (или шире - Танах). То есть, у еврейского народа есть одна единственная Книга. Именно так, думается, и следует характеризовать еврейскую культуру со времен канонизации Танаха и до IX в. н. э. Рискну, несколько упрощая историческую картину, утверждать, что на протяжении всего этого многовекового периода евреи не писали книг - это было несовместимо с основными установками еврейской культуры того периода, что объясняется ролью и местом в ней Книги. Дело в том, что сама Письменная Тора - это не книга для чтения; она написана не для того, чтобы человек узнал что-то новое о мире, насладился искусством описания или ощутил определенные эмоции в связи с «ужасностью и жалостностью склада событий» (см. Аристотель. Поэтика). Тора - это указание (таково буквальное значение этого слова), и поэтому главное действие по отношению к ней - исполнение, соблюдение. И если ее и возглашают (именно так, мне кажется, следует переводить глагол «кара», изначальное значение которого «звать», «называть» и лишь более позднее - «читать». От этого глагола и происходит название Танаха - Микра) в синагоге публично, то целью этого общественного ритуала, в конечном счете, опять же является исполнение. Таким образом, функция Книги в еврейской культуре радикально отличается от той роли, которую играла книга в культуре греческой и продолжает играть в сегодняшней западноевропейской. Различие это можно сформулировать очень просто: еврей (и еврейский народ в целом) - не читатель, а герой Книги. Вспомним, например, как Моше говорит Всевышнему: «...сотри меня из книги Твоей» («Шмот», 32:32), - или предписание, согласно которому каждый еврей обязан во время праздника Песах видеть себя исходящим из Египта. У героя Книги есть его роль, которую он должен исполнить. Письменная Тора в общих чертах диктует еврею его обязанности и рисует стоящие перед ним цели. Устная же Тора устанавливает корреляцию между сюжетом Книги и сиюминутной действительностью, прописывает детали поведения, устанавливает ѓалаху. Поскольку именно этим и определяется строй жизни героя Книги, каждый еврей обязан изучать пути процесса корреляции. В этом и состоит заповедь талмуд Тора - изучения Торы. Процесс этот должен продолжаться до тех пор, пока не реализуется указанная Книгой цель. Ясно, что Устная Тора и вовсе далека от того, чтобы стать книгой. Помимо изначально существовавшего запрета на ее запись, она по природе своей не фиксируема, хотя бы в силу изменчивости действительности. Устная Тора открыта, устремлена в будущее, она постоянно дополняется. Это принципиально незавершенный текст, автор которого - народ, изучающий Книгу. Каждый представитель этого народа не только может, но и обязан вписать в этот текст свою букву, слово, фразу. Более того, в принципе, каждый должен и вмещать в себя Тору, и воплощать ее собой. В трактате «Шабат» (1056) сказано: «Стоящий над умирающим [евреем] должен разорвать на себе одежду. Ибо чему это подобно? Сгорающему свитку Торы». Раши комментирует: «...ибо нет еврея, за которым не было бы ни [слов] Торы, ни заповедей». Итак, ни Письменная, ни, тем более, Устная Тора не являются книгами в общепринятом смысле. Это следует помнить, когда мы беремся оценивать роль книги в еврейской культуре. Это стоит иметь в виду, когда мы рассматриваем судьбы современной культуры и меняющуюся в ней роль книги.

Является ли альтруизм еврейской ценностью, а если да, то где его границы?

Прежде чем ответить на этот вопрос, давайте посмотрим, как это понятие определяется толковым словарем: «Альтруизм - это бескорыстная забота о благе других, готовность жертвовать для других своими личными интересами». Напомню читателям слова из молитвенника, которые мы читаем каждое утро: «Вот добрые дела, плоды которых человек пожинает в этом мире, но заслуга его сохраняется и для мира грядущего: почитание отца и матери, и помощь ближнему... и гостеприимство, и забота о больных, и помощь бедным невестам в устройстве свадьбы, и участие в похоронах...» (Иерусалимский Талмуд, «Пеа», 1:1). Все перечисленное здесь попадает под определение альтруизма. Подлинно еврейские ценности, которые даны Торой в качестве ориентира и руководства к действию, это агават-брийот («любовь к человечеству»), и агават-Исраэль («любовь к евреям»). Поскольку иудаизм - это прежде всего практика, то еврейский закон предписывает совершать конкретные поступки, реализуя приведенные выше общие положения. Например, каждому еврею вменено в религиозную обязанность отделять часть своих доходов на благотворительность, давать в долг нуждающимся и так далее. Следует напомнить, что финансовая помощь отнюдь не исчерпывает ответственность еврея по отношению к другим людям, существует обязывающее предписание помогать бе-гуфо, бе-нафшо у-ве-мамоно («физически, духовно и материально»). Учитывая универсальность и древность этих норм, можно сказать, что само понятие альтруизма - еврейская ценность, подаренная миру Творцом.

Однако, как и все сущее под солнцем, альтруизм ограничен определенными рамками - например, человек не может распоряжаться тем, что ему не принадлежит, в том числе и собственной жизнью. К примеру, когда он точно знает, что его вмешательство в уличную драку ничем другому человеку не поможет, а риск погибнуть велик, согласно закону, следует воздержаться от самоубийственного вмешательства, но есть обязанность принять все доступные меры для помощи - немедленно вызвать, скажем, правоохранительные органы. Талмуд однозначно формулирует: «Запрещено находиться в опасном месте, надеясь на чудо» («Шабат», 32а)

Надо сказать, что в Талмуде есть любопытный фрагмент («Бава меция», 62а), наглядно иллюстрирующий проблему. Тема дискуссии - как понять слова из Торы «...и будет жить брат твой с тобой» («Ваикра», 25:36). Допустим, двое идут по пустыне и у одного из них есть вода в количестве, достаточном лишь для него. Если разделить ее, оба погибнут, а для одного воды достаточно, чтобы добраться до ближайшего поселения. Вот такая грустная ситуация! Талмуд не занимается абстракциями, не имеющими практического применения, его цель - дать конкретное указание к действию. Один из талмудических мудрецов, Бен Птора, на основании этого положения Торы сделал следующий вывод: пусть оба пьют и оба умрут, лишь бы ни один из них не стал свидетелем смерти ближнего своего. Однако раби Акива учит иному: «...и будет жить... с тобой», - ты ответственен за свою жизнь более, чем за чужую, и не вправе убивать себя (а по сути - обоих). Оказывая помощь, мы должны руководствоваться разумом и целесообразностью, а не чувствами.

Нет сомнения - мы обязаны приложить все усилия для того, чтобы спасти человеческую жизнь. По сравнению с этой святой обязанностью отходят на второй план все религиозные предписания, включая и строжайший запрет нарушения субботы. Однако до какой степени самопожертвования мы обязаны дойти - это вопрос, который решается в каждом конкретном случае. Вот еще один пример ограничения альтруизма: Тора запрещает столь щедрую благотворительность, что она приводит жертвователя к разорению, - ведь если мы, спасая других от нищеты, сами становимся бременем для общества, то наше самопожертвование обессмысливается. Да, альтруизм является еврейской ценностью, но он должен быть разумным и честным по отношению как к людям, так и к Б-гу. Иначе говоря, еврейский альтруизм состоит в том, чтобы следовать заповедям Творца, руководствуясь Его волей, а не своими эмоциями.

ВИДЕТЬ И СЛЫШАТЬ

Некий раввин приехал к раби Мордехаю, чтобы задать ему один-единственный вопрос:

- Правда ли, что вы видите и слышите все?

- Обратите внимание на слова наших мудрецов: «Око видящее и ухо слышащее». Человек сотворен способным видеть и слышать все, что он хочет. Важно только не испортить глаза и уши.

УМНЕЕ ДУРАКОВ

О царе Шломо сказано, что был он «мудрее всякого человека». «Даже дураков», -добавляют мудрецы, толкуя эти слова.

- К чему это замечание? - спросили раби Леви-Ицхока ученики.

- Дураку присуща одна черта, не свойственная другим людям, - ответил раби. - Он никогда не признается самому себе в том, что глуп. Мудрость Шломо была так велика, что, разговаривая с каждым из смертных, он словно переодевался в его одежды. Когда царь говорил с дураком, тот словно видел себя в зеркале и не мог не заметить собственной глупости. Поэтому о Шломо и говорят, что он был умнее всякого человека, даже дурака.

РАССВЕТ

Однажды засиделся раби Мордехай с учениками за праздничным столом до самого рассвета.

- Не мы пришли к дню, а день пришел к нам, - сказал он ученикам, когда за окном стало серо. - Нечего нам из-за него спешить.

НЕ ВЕРЬ!

Раби Янкл-Ицхок, Провидец из Люблина, говорил:

- Если великие мудрецы Израиля скажут тебе, что ты праведник, не верь. Если пророк Элиягу, да будет он помянут к добру, или ангел небесный скажут тебе: «Ты праведник», - и им не верь. Но если так скажет тебе Всевышний, благословенно Имя Его, как сможешь ты не поверить? Тогда знай, что слово «праведник» относится к заслугам твоих предков, но не к твоим собственным добродетелям.

СКРОМНОСТЬ

Однажды раби Шнеур-Залман, основатель течения Хабад, посетил одного раввина-митнагеда (противника хасидизма). Взгляд гостя упал на книгу, лежавшую на полу под скамейкой. Оказалось, что с таким демонстративным пренебрежением хозяин дома обошелся с книгой раби Элимелеха из Лежайска «Ноам Элимелех». Раби Шнеур-Залман ужаснулся и стал уговаривать хозяина проявить уважение к священной книге.

- Если уж вы заступаетесь за автора, не соблаговолите ли рассказать мне, кто такой этот Элимелех и за что достоин он такого почтения?

- Много у него удивительных достоинств, но главное - истинная скромность. Если бы вы бросили под скамью не книгу, а ее автора, тот не удивился бы и не обиделся.

О НЕСОВЕРШЕНСТВЕ МИРА

Если все на свете совершается по воле Всевышнего, может быть, не стоит обращаться к врачу?

ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФОНДА ПИНКУСА
ПО РАЗВИТИЮ ЕВРЕЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ДИАСПОРЕ, ИЗРАИЛЬ