КАЛЕНДАРЬ

АРГУМЕНТ АМАНА

Аман был первым, кто ввел в оборот классическую теорию антисемитизма.
Как и его многочисленные последователи, Аман пал жертвой собственной ненависти

Раввин Адин Штейнзальц

На протяжении своей истории евреи сталкивались со многими народами и часто воевали, в том числе, и как наемники — тем не менее до поры до времени антисемитизма все-таки не было. Даже разрушение Первого Храма нельзя назвать актом, направленным против евреев как таковых, — скорей уж это было действие, совершенное огромной империей против маленького царства, попавшегося ему на пути. В Вавилонском изгнании не было зафиксировано ничего такого, что можно было бы назвать антисемитизмом — депортированные евреи жили в изгнании совсем неплохо. Таким образом, первым историческим свидетельством антисемитизма является Книга Эстер. Почему Аман ненавидел евреев? Поводом, несомненно, послужила ненависть к Мордехаю. Но почему Аман не мог удовлетвориться местью лишь одному ему? Зачем Аману понадобилось уничтожать весь «народ Мордехая»? Ответом на этот вопрос может быть лишь то, что само существование евреев вызывало в нем фундаментальную, не поддающуюся объяснению ненависть. Аман не пытался найти ни теологическое, ни какое-либо иное оправдание своему чувству: он просто ненавидел евреев. Это антисемитизм в чистом виде, подобный дистиллированному продукту, полученному в лаборатории. Как прототип антисемитской риторики обращение Амана к Ахашверошу содержит все классические элементы антисемитизма. Там сказано следующее:

«Есть один народ, рассеянный по всем областям твоего царства; и законы у него иные, чем у всех народов, а законов царя они не соблюдают... Не угодно ли будет царю повелеть истребить их? А я отвешу тогда чиновникам десять тысяч сиклей серебра, чтобы внести их в царскую казну.» В этом обращении содержатся три условия, необходимые для вспышки антисемитизма:

Первое: наличие самого Амана в данном случае или того, кто играл роль Амана в конкретных исторических ситуациях. Второе: глубокая ненависть к евреям.

Третье: безразличие властей, которые если и не проявляют инициативу антисемитских акций, то уж, во всяком случае, не склонны им препятствовать. Так случилось во времена Эстер, и так случалось не раз на протяжении столетий. Персия времен, описанных в Книге Эстер, представляла собой огромное многонациональное государство, управлять которым было весьма сложно, так что царь-тиран, обладающий неограниченной властью, даже в моменты трезвости и свободы от своих пассий не мог в одиночку удержать в руках бразды правления. Поэтому некоторые цари назначали себе помощников, которым разрешалось подписывать практически любые документы от их имени. С одной стороны, такие помощники были необходимы, с другой стороны, они несомненно представляли для царя серьезную потенциальную опасность, и он должен был внимательно следить, чтобы при кажущейся полноте их власти она не выходила за определенные им пределы. Каким образом можно было решить эту проблему? Во-первых (и это очевидно), следовало время от времени менять таких людей. Во-вторых, у этих людей не должно было быть ни достаточной базы для власти, ни поддержки населения. Иными словами, они непременно должны были быть иностранцами. Ахашверош применял оба способа. Иностранцам царь мог больше доверять, поскольку им было куда сложнее узурпировать власть. Если царский помощник преуспевал в чем-либо, это считалось заслугой царя; если же терпел неудачу, он был абсолютно одинок в своем падении. Таким образом, Аман получил свой важный пост благодаря тому, что он был чужаком и в социальном плане ничего из себя не представлял. Еврей Мордехай тоже был иноземцем. Таким образом, рано или поздно Аман все равно должен был быть смещен, однако его политические успехи, огромная власть и кажущееся безграничным доверие царя вскружило ему голову и притупило инстинкт самосохранения — Аман ускорил свое падение, совершив две ошибки. Первая из них диктовалась ненавистью к Мордехаю, вторая — тщеславием и самовлюбленностью. Но обе были следствием некритической оценки своего положения при дворе: оно казалось ему абсолютно прочным. Когда истинное положение вещей открылось ему, было уже слишком поздно.

Первая ошибка Амана состояла в том, что он попросил Ахашвероша казнить человека, оказавшего царю важную услугу. Между тем, хотя в этот момент Ахашверош еще не был лично знаком с Мордехаем, но уже был убежден в его преданности. Второй ошибкой был предложенный Аманом способ вознаграждения человека «которого царь хочет отличить почетом». Согласно закону, никто, кроме царя, не мог ездить на царских лошадях, и после смерти царя его лошадей убивали или калечили В такой стране, как Персия, где царь считался полубогом, пожелание Амана проехать на царских лошадях в царских одеждах было неслыханно дерзким. Предложив это, Аман укрепил подозрения царя и ускорил свое падение.

Эстер искусно сыграла на этом, превратив тлеющие угли подозрений в пожар. В опасной игре, которую Эстер с риском для жизни вела с царем и Аманом, она показала царю, что влияние Амана усилилось до опасных размеров. Ахашверошу не нужно было быть ни слишком проницательным, ни слишком подозрительным для того, чтобы почувствовать себя неуютно на пиру Эстер, а когда он обнаружил Амана на постели жены, это было каплей, упавшей в и без того уже переполненную чашу.


КЛАССИЧЕСКИЕ КОММЕНТАРИИ

Каждую неделю в синагоге читается определенная часть Торы, называемая недельным разделом. За год полностью прочитывается вся Тора. Каждый недельный раздел имеет название, совпадающее с первыми ключевыми словами первой фразы раздела (в частности, это может быть и одно слово).

Понятно, что газетные возможности крайне сужены. Дать хоть сколько-нибудь систематический комментарий даже к небольшому отрывку — невозможно. Поэтому фрагменты еврейских классических комментариев в изложении Цви Одессера следует рассматривать лишь как указание на многогранность текста Торы и приглашение к пристальному чтению.

ТИСА (ПРОВОДЯ) (30.11 - 34.35)

И говорил Всевышний, обращаясь к Моше: «Проводя всеобщий подсчет сынов Израиля...»

Аарон взял золотые серьги, принесенные ему народом, «придал им форму, и сделал из этого тельца литого» (32.4). Как могло случиться, что народ, воочию видевший рассечение моря, уже по прошествии каких-то сорока дней после Синайского откровения мог изменить Всевышнему и сотворить золотого тельца? Ответ достаточно прост: никакие чудеса не способны мгновенно изменить привычный уклад и образ жизни, укорененный несколькими поколениями. Для того, чтобы еврейский народ смог направить свою жизнь по иному руслу, чтобы в нем прочно прижилась новая концепция мироздания, потребовались многовековые усилия. В конечном счете золотой телец не являлся для евреев идолом в полном смысле этого слова. Толпе было тяжело в один присест свыкнуться с идеей абстрактности Всевышнего — народ ожидал, что Моше (Моисей) принесет с Синая нечто ощутимое и конкретное, что могло бы исполнять посреднические функции между Творцом и евреями. Эта идея станет понятней, если мы вспомним о том, что и в наше время правоверные евреи для лучшей концентрации внимания собираются на молитву в специально отведенных для этого местах: в синагогах. Таким образом, проблема была не столько в самом тельце, сколько в том, что народ вышел в этом акте за те рамки, которые Тора отводила для служения Всевышнему.

ВЭЯКЕЛЬ (И СОЗВАЛ) (35.1 - 38.20)

И созвал Моше все общество...

«Шесть дней можно делать работу, в день же седьмой да будет освящение полнейшего покоя Всевышнему» (35.1,2).
Почему при описании творения мира Тора освящает неосязаемую, нематериальную Субботу (Берешит (Бытие) 2.3), умалчивая об осязаемом и материальном Храме? Поколение вышедших из Египта не нашло в себе сил абстрагироваться от чувственно воспринимаемого — так был создан золотой телец. Поэтому только в качестве некоего компромисса (с учетом неспособности большинства поклоняться чему-то неовеществленному, относящемуся к области мысленного и понятийного) Тора выдвигает апостериорное повеление о воздвижении переносного святилища.

ПКУДЕЙ (ИТОГИ) (38.21 - 40.38)

Вот итоги сооружения Шатра откровения...

«Бецалель же, сын Ури, сын Хура, из колена Иегуды, сделал все, как повелел Моше Всевышний»
(38.22). Поднимаясь на Синай, Моше оставляет вместо себя Аарона и Хура: «у кого есть дело, пусть приходит к ним» (24.14), но когда толпа окружает Аарона и требует, чтобы он сделал ей золотого тельца (32.1), рядом с Аароном уже нет Хура. Согласно преданию, дед Бецалеля Хур был убит отступниками, поскольку не подчинился их требованию. Поэтому, чтобы ковчегу не были ошибочно приписаны те же свойства, что и золотому тельцу, соорудить ковчег повелели именно внуку Хура. А доблестный Бецалель исполнил эту задачу с надлежащим намерением и в соответствии с повелением Всевышнего.

ВАИКРА (И ПРИЗВАЛ) (1.1 — 5.26)

И призвал Моше Всевышний, и сказал ему...

Этот недельный раздел целиком посвящен жертвоприношениям. В библейские времена было распространено заблуждение, согласно которому формальной храмовой процедуры было достаточно, чтобы смыть с себя грех. Именно с этим мнением полемизировали пророки: «Неужели всесожжения и жертвы (столь же) желанны Всевышнему, как и послушание гласу Всевышнего?» (Шмуэль I (Царств I), 15.22), «К чему Мне множество жертв ваших? — говорит Всевышний» (Иешаягу (Исайя) 1.11). Ритуал как самоцель не имеет для нас существенного значения. Бессмысленно жертвоприношение во имя жертвоприношения. Ведь по существу любое действие должно оставлять след в нашей душе, изменяя и преобразуя ее в соответствии с волей Творца. Кающийся грешник обычно испытывает странное ощущение: он чувствует, будто ему нет более места в этом мире, что его «животная» душа — вместилище плотских страстей — должна быть истреблена. Однако грешник оставался в живых — в жертву в качестве эквивалента его «животной» души приносилось то или иное животное. Так символически декларировалось, что в момент греха человеческий разум находится в подчинении у животных страстей. Значительную роль играл здесь психологический фактор: поскольку кровь животного внешне похожа на кровь человека, участие в этом ритуале, оказывая отрезвляющее воздействие на сокрушенное сердце, не могло не потрясти того, кто действительно раскаялся в совершенном грехе.

ЦАВ (ПОВЕЛИ) (6.1-8.36)

И говорил Всевышний, обращаясь к Моше: «Повели Аарону и его сыновьям...»

«И никакой крови не ешьте во всех жилищах ваших: ни из птиц, ни из скота. Всякий, кто будет есть какую-либо кровь, истребится душа его из народа своего» (7.26-27). Сравнивая этот фрагмент с описанием процедуры кропления храмового жертвенника, комментаторы утверждают, что запрет употреблять в пищу кровь призван максимально отдалить человека от идолопоклоннических культов, широко распространенных в древние времена: «дабы не приносили более жертв своих демонам, за которыми они блудя ходят» (17.7). Таким образом, еврейскому народу предписывается держаться подальше от сатанинских верований.

Ссылаясь на стих «Ибо душа тела (содержится) в крови» (17.11), комментаторы раскрывают еще один смысл данного запрета. Человеку было дозволено принимать в пищу мясо только после всемирного потопа: «Все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травяную, даю вам все» (Берешит (Бытие) 9.4). Кровь, распространяясь по сосудам, обеспечивает нормальную жизнедеятельность организма. Всевышний, поставивший все остальные элементы живой и неживой природы в услужение людям, разрешает употребление мяса, но одновременно запрещает принимать в пищу кровь, поскольку не подобает одухотворенному существу, более других приближенных к Творцу, «питаться» душой другого живого существа. В противном случае в нашу душу словно переходят основные качества души животного: вполне естественная импульсивность, рабское повиновение природному инстинкту, грубость и нечувствительность.


РАЗГОВОРЫ С РАВВИНОМ

«ЧЕМ КАИН УБИЛ АВЕЛЯ?»

В Библии много говорится о Всевышнем, о любви, о грехе, о страдании; об оружии — мало и безо всякого интереса

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика


— Камень, которым Каин убил Авеля, — первое оружие, упомянутое в Библии?

— Откуда вы взяли, что Каин убил Авеля камнем?

— А разве так не написано?

— Давайте посмотрим. Вот, пожалуйста: «Восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его». И только. Просто констатация факта убийства.

— Ну и как же Каин убил Авеля? Если не камнем, то чем?

— Надо полагать, у него были определенные проблемы. Он же был первым убийцей, дело было новым, и никакой технологии еще не существовало. Должно быть, прежде чем преуспеть, он экспериментировал с разными предметами и технологиями и действовал методом проб и ошибок.

— Если так, то естественно предположить, что Каин задействовал и нематериальные средства. Может быть, он убил своего брата словом?

— Наверняка пытался и словом. Это очень эффективное оружие.

— Или взглядом?

— Почему бы нет? Чем взгляд хуже камня? Но взглядом убивают обычно женщины. Им это очень хорошо удается. Во всяком случае специализированных орудий убийства тогда еще не существовало. Первое оружие — дело рук потомка Каина, сына Лемеха — Тувалкаина.

— Погодите, но ведь в упоминании о нем вообще нет ни слова об оружии. Получается что-то вроде камня Каина. В тексте просто сказано, что Тувалкаин изготавливал орудия из меди и из железа. Может быть, речь здесь идет только о сельскохозяйственных орудиях?

— Речь здесь идет о принципиально новых, сложных и дорогостоящих, материалах и технологиях. Очевидным образом, в древности, как и в наши дни, они использовались, в первую очередь, в военных целях. Обратите внимание, у Тувалкаина не случайное имя: «каин» — его составная часть. Кстати, на иврите есть слово, однокоренное со словом «тувал», и оно означает «приправу». То есть первый оружейник был своего рода приправой к Каину.

— Стало быть, оружие упоминается впервые только в связи с этим умельцем?

— Вывод, кажущийся очевидным, однако неверный (так бывает довольно часто). Оружие появляется в Библии много раньше изобретательного Тувалкаина. Когда Адам и Ева покинули рай, у его ворот возникает ангел с огненным мечом. Этот меч — первое оружие, упомянутое в Библии. И что важно: он не орудие убийства.

— В синодальном переводе меч этого охранного ангела назван «обращающимся». Что это значит?

— Просто вращающийся, крутящийся — чтобы пройти было невозможно.

— Как в восточных единоборствах?

— Типа того.

— А вы не могли бы как-то прокомментировать исключительную сдержанность, даже сухость Библии в описании оружия. Какой контраст с «Илиадой»: описание щита Ахилла — поэма! Между тем в Библии — ничего подобного.

— Объяснить это довольно просто. Вот, к примеру, вышли люди из ресторана. Один скажет: «вкусно» или «невкусно», или вообще пожмет плечами. Другой же споет песнь об обеде или произнесет негодующую речь, или с удовольствием расскажет, как его кормили неделю назад. Спросите мужчину, как выглядит такая-то женщина, и он расскажет о ее глазах, волосах, улыбке, голосе.

— Вы забыли о фигуре.

— Просто не успел — вы очень живо реагируете. А если спросить, как она одета? Скорей всего, ответ мужчины будет скуп — ведь он обращал внимание совсем на иное. Между тем женщина расскажет вам об этом во всех деталях. Моя мама была портниха, и я с детства слышал разговоры об одежде. Это были подробные и в высшей степени заинтересованные разговоры. В древности евреи много воевали и делали это весьма успешно, репутация евреев-воинов была достаточно высока. И все-таки, несмотря на это, евреи воевать не любили — они относились к войне, как к необходимости.

В Библии подробно говорится о многом: о Всевышнем, о любви, о грехе, о страдании, об устройстве святилища, об одеждах священников, о справедливом (и несправедливом) суде — оружие явным образом не относится к сфере интересного. Исключение — относительно подробное описание вооружения Голиафа. Говорится о составе вооружения, о его размерах, весе, материале, о броне сказано: «чешуйчатая». Видно, что и сам гигант, и его вооружение поразили воображение евреев. Кстати, рост Голиафа далеко выходит за пределы нормы. Обычно это связано с гормональными нарушениями, и несмотря на внушительное впечатление, которое производят такие люди (а Голиаф производил просто устрашающее впечатление), они, как правило, не очень сильны и не слишком хорошо координированы. Вряд ли камень Давида убил Голиафа — скорей всего, тот просто потерял сознание. Филистимляне любили оружие — недаром они принадлежали к общему с греками культурному кругу. И вооружены филистимляне были куда лучше евреев.

— Пророк Исайя предрекает время, когда мечи перекуют на орала. Мне сейчас пришло в голову, что Петр Первый, повелев перелить колокола на пушки, своеобразно откликнулся на призыв Исайи.

— Или пророка Иоиля, который, явно имея в виду формулу своего великого предшественника, призвал перековать орала на мечи.

— В разных языках эротика и вражда, война, насилие словесно сближены. Можно привести много примеров. Скажем, «трахнуть». Или вот на иврите: «нешек» (оружие) и «нешика» (поцелуй).

— Что ж, поцелуй — древнее и испытанное оружие. Ничего удивительного: отношения полов — это часто отношения противостояния, борьбы. Речь идет не об эротическом образе оружия, но о милитаристском образе эротики, об универсальном соотнесении Эроса и Танатоса.


СЕМИНАРЫ

ДИАГНОЗ АДИНА ШТЕЙНЗАЛЬЦА

— Как вы полагаете, какова посмертная участь журналиста?

— Я думаю, прежде, чем отправить его в рай или в ад, сначала выясняют, написал ли он хоть одну строчку, которая бы кого-то взволновала.

Этот диалог состоялся на пресс-конференции раввина Адина Штейнзальца в одном из подмосковных пансионатов, где руководимый им Институт изучения иудаизма в СНГ недавно провел три взаимодействующих семинара: ассоциации преподавателей еврейской традиции «Ламед», при поддержке фонда имени Л.А.Пинкуса, организации руководителей и активистов еврейских общин «Хаверим», а также семинар еврейских журналистов. Сознавая, что информация о семинарах Штейнзальца вряд ли может кого-то взволновать (за исключением разве что неимоверно впечатлительных читателей), даю тем не менее добросовестный отчет об увиденном, обрекая тем самым себя (по слову раввина) на заведомую загробную неопределенность. С другой стороны, возможно, это не так уж и плохо, поскольку волнующие (вплоть до инфаркта) строки скорей уж утянут их производителей вниз, нежели поднимут вверх.

Подмосковная встреча

Семинары, подобные состоявшимся в Подмосковье, регулярно собираются в разных городах СНГ, последний раз они прошли летом прошлого года в Киеве. Нынешняя встреча собрала около семидесяти еврейских преподавателей, общественных деятелей и журналистов из тридцати городов России и Украины. Под крышей подмосковного пансионата, окруженного заснеженными елями, оказалось спрессованным огромное географическое пространство с разнообразной еврейской жизнью: от Норильска до Ялты, от Новгорода до Биробиджана. Были представлены и очень крупные еврейские общины — такие, как питерская и московская, и совсем маленькие — такие, например, как рыбинская и мончегорская.

В программу семинаров входили лекции, беседы и обмен опытом. В рамках ламедовской программы проходили занятия, посвященные молитве, а также праздникам — Пуриму и Песаху. Участники семинаров обсуждали текущие недельные чтения Торы. Эти занятия представляют для преподавателей не только специфически профессиональный интерес — как бесценное подспорье для будущих уроков — но являются еще и личной возможностью глубже войти в мир еврейской традиции.

Состоялся круглый стол, посвященный проблемам еврейского образования в СНГ, высветивший как единство, так и многообразие проблем, стоящих перед еврейскими школами на всем постсоветском пространстве.

Центральное место на всех трех семинарах занимали встречи и беседы участников с раввином Адином Штейнзальцем. В плане общения с раввином в привилегированном отношении, как и обычно, были «хаверим» (еврейские лидеры действительно нуждаются в этом больше других) — с ними раввин проводил по многу часов в день, но и участники прочих семинаров обижены знаменитым (и, к слову сказать, совершенно неутомимым) раввином не были: помимо иных общих мероприятий, все «семинаристы» провели в обществе Адина Штейнзальца субботу и имели возможность послушать его и задать ему вопросы. Специфическая особенность семинаров, организуемых Институтом изучения иудаизма, — включение занятий в контекст еврейской религиозной жизни. Общие ежедневные молитвы и совместное проведение субботы создают особую атмосферу этих семинаров, придают их деловой части дополнительное измерение. Семинары собирают как религиозных, так и нерелигиозных людей. Для тех, кто находится вне религиозного круга, создается прекрасная возможность почувствовать культуру и стиль еврейской религиозной жизни в обществе такого человека, как раввин Адин Штейнзальц, сам по себе являющийся ее живым воплощением. Для религиозных — возможность продвижения вперед по пути еврейской традиции. Адин Штейнзальц — настоящий харизматический лидер, влияющий на самых разных людей и умеющий увлечь их за собой.

Состоялось выступление Адина Штейнзальца для участников всех трех семинаров «Еврей в кризисе» и пресс-конференция для журналистов, с которой я начал свой рассказ.

Пациент скорее жив, чем мертв? Или наоборот?

Высказывание раввина о посмертной участи журналистов говорит о том, что его мнение о качестве их работы не страдает избытком комплиментарности. Он вспомнил прессу еще советских времен.

— Когда я в первый раз приехал в СССР (а это было в 89-м году), то в одной русской компании высказал совершенно новое доказательство существования Всевышнего. Я сказал: раз в «Правде» утверждается, что Его нет, совершенно очевидно, что Он есть!

— Ну и что ваши собеседники?

— Они со мной согласились. В отношении еврейской прессы в СНГ Адин Штейнзальц был не менее язвителен. Если некоторые из сидящих в зале редакторов надеялись на добрые слова, они ошиблись: «проблему клонирования в России давно уже решили — взгляните на еврейские газеты!», «в газетах много слов, да только что меняют эти слова?!», «единственная польза от некоторых газет лишь в том, что в них можно заворачивать селедку» и так далее в том же духе.

Слова раввина о состоянии еврейства СНГ напоминали тяжелый медицинский диагноз. «В СНГ пока еще много евреев, но что в них еврейского? Разумеется, можно, подавая кровь и кислород, достаточно долго продлевать жизнь бессознательному телу. Проблема в том, может ли оно самостоятельно дышать? Способно ли биться его сердце без искусственных стимуляторов?»

Все решает собственная воля к национальной жизни. Ориентироваться на стороннюю помощь — стратегически бессмысленно: «цаддик может молиться за свою общину, но не может молиться вместо нее», «нельзя есть чужим ртом» — так говорит раввин Адин Штейнзальц. Но он считает, что надежда есть — иначе зачем бы он сюда приехал, зачем его широкомасштабная просветительская деятельность в СНГ?! Он видит цель своей работы — научить и стимулировать. Дальнейшее — в руках евреев, все еще остающихся на постсоветском пространстве.

 


ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФОНДА ПИНКУСА
ПО РАЗВИТИЮ ЕВРЕЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ДИАСПОРЕ, ИЗРАИЛЬ

Как сделать коробочку