Пятнадцатого числа месяца шват, выпадающего в этом году на первое февраля,
празднуется Ту би-шват — Новый Год деревьев.

В еврейской традиции существует не только Новый Год людей — Рош га-Шана, но и Новый Год деревьев — Ту би-шват. Это название переводится вполне прозаически: 15-ое число месяца шват. Число 15 — сумма отображенных буквами цифр в первом слове названия: тет (т) — 9, вав (у) — 6. У Ту би-шват большая история, насчитывающая тысячи лет. В Талмуде зафиксирована дискуссия о дате празднования Нового Года деревьев.
Важнейшую роль в создании обычаев праздника Ту би-шват сыграл расположенный в Верхней Галилее город Цфат, который после изгнания евреев из Испании превратился в XVI веке в крупный центр каббалистов. Они по-новому осмыслили Ту би-шват. Так, например, в ночь на празднование Нового Года деревьев каббалисты Цфата проводили специальный седер, напоминающий пасхальный. Вся семья рассаживалась вокруг покрытого белой скатертью стола, на котором лежало множество фруктов, стояли зажженные свечи, вазы с цветами и кувшины с белым и красным вином. Частью этого седера было чтение фрагментов Торы, Талмуда и главной книги каббалы «Зогар» («Сияние»), в которых говорится о плодах земли. Произносили специальную молитву с пожеланиями деревьям расти и плодоносить. Благословляли и ели плоды Страны Израиля, среди которых были оливки, финики, виноград, фиги, гранаты, яблоки, орехи, плоды рожкового дерева, груши, вишни, семечки и арахис.

Как и на пасхальном седере, выпивались четыре ритуальных бокала. Первый бокал наполняли белым вином, символизирующим спящую природу. Второй бокал — смесью белого и красного вина, причем белого было больше. Этот бокал символизировал пробуждау-ющуюся природу. Третий бокал наполняли смесью белого и красного вина, причем красного было больше — символ борьбы между дождями и солнцем и победы теплых дней над холодными Этот бокал был также символом цветущих полей. Четвертый бокал наполняли красным вином, символизирующим победу солнца и лета.
Завершался седер продолжительными плясками. Порядок его проведения был включен в книгу «Хемдат ямим» («Отрада дней») и вместе с нею распространился во многих еврейских общинах. С течением времени порядок проведения седера Ту би-шват был забыт; сохранились лишь отдельные обычаи, главный из которых — есть плоды, выросшие в Стране Израиля прежде всего семь видов фруктов и злаков, упомянутых в книге Дварим (Второзакония). Однако и ныне отдельные группы каббалистов устраивают в ночь на Ту би-шват седер.

Сегодня Ту би-шват превратился в Израиле в День охраны природы.
По всей стране в этот день устраивают массовые посадки деревьев.

Каждую неделю в синагоге читается определенная часть Торы, называемая недельным разделом. За год полностью прочитывается вся Тора. Каждый недельный раздел имеет название, совпадающее с первыми ключевыми словами первой фразы раздела (в частности, это может быть и одно слово).
Если в явном виде не указано иное, все ссылки в первом комментарии даются на книгу Дварим (Второзаконие), в последнем — на книгу Берешит (Бытие).
Рядом с названием недельного раздела указана соответствующая ему неделя (даты): быть может, читателю захочется прочесть недельный раздел и поразмыслить над ним именно тогда, когда это делают религиозные евреи во всем мире.
Понятно, что газетные возможности крайне сужены. Дать хоть сколько-нибудь систематический комментарий даже к небольшому отрывку — невозможно. Поэтому фрагменты еврейских классических комментариев в изложении Цви Одессера следует рассматривать лишь как указание на многогранность текста Торы и приглашение к пристальному чтению.

ИТРО (18.1 — 20.23)
И услышал Итро, правитель Мидьяна, тесть Моше...

Очень немногие недельные разделы носят имена персонажей Торы; Итро — один из них.

Итро дает Моше (Моисею) ценные советы в деле обустройства общественной жизни. Соображения Итро не коренятся в откровении — они плод его жизненного опыта, практического ума и здравого смысла. Фактически Итро излагает своему зятю проект структуры, функционирования и кадровой политики судебной системы — Моше принимает этот проект в первом чтении без внесения в него каких бы то ни было поправок и без отлагательств оперативно этот проект внедряет — впечатляющий пример отсутствия зазора между словом и делом (18.13-26). Проект Итро оказывается настолько важен, что Тора сообщает нам и о нем, и о его авторе (еврейская традиция вообще щепетильна в отношении авторских прав). Еврейские мудрецы говорили: «Дела мирские прежде Торы». «Прежде», разумеется, не означает «важнее». Речь здесь идет о том, что невозможно соблюдать законы Торы в обществе, где не налажены элементарные отношения между людьми. Судопроизводство — тот фундамент, на котором должна быть построена будущая общественная жизнь Израиля.


МИШПАТИМ (ЗАКОНЫ) (21.1 — 24.18)
И вот законы, которые ты разъяснишь им...

В Египте евреи были национальным меньшинством. Там они в полной мере испытали горечь унижения и бесправия. Вопрос в том, какой опыт они вынесли из своего рабского прошлого. Быть может, они считали, что это в порядке вещей, когда один народ угнетает другой и им лишь не нравилось собственное положение в этой структуре насилия и унижения? Если так, то теперь у них появляется возможность самим стать «египтянами» и угнетать собственных «евреев». Тора решительно отвергает такую возможность — опыт собственного рабства должен стать опытом понимания и сострадания. Тора апеллирует не к абстрактной идее равенства и справедливости, но именно к собственному опыту, специально оговаривая причину, по которой притеснение национальных меньшинств нравственно недопустимо «Пришельца не притесняй и не угнетай его, ибо пришельцами были вы в земле Египетской.» (22.20)

Некоторые заповеди встречаются в Торе неоднократно. Примечательно, однако, что ни одна из них не повторяется столь часто и с такой настойчивостью, как заповедь о пришельце. В тридцати трех (!) местах Тора требует справедливости по отношению к тем, кто, оставив соплеменников и родню, остался без защиты и поддержки своего народа.

ТРУМА (ПРИНОШЕНИЕ) (25.1 — 13.16)
И говорил Всевышний Моше: «Скажи сынам Израиля, пусть возьмут приношение для Меня».

После этого обращения к Моше, с которого начинается недельный раздел, следуют многочисленные детальные, чисто практического свойства, предписания о сооружении святилища. Этим предписаниям посвящен весь этот, а частично и следующий, недельный раздел. Возникает вопрос: почему Всевышний — Тот, кто невместим ни в какие материальные рамки, — повелевает построить себе храм, будто Он нуждается в каком-то специально отведенном для Него помещении? Нельзя сказать, что вопрос этот какой-то специфически современный — его задавали и в древности. Всевышний говорит устами пророка: «Небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих. Что за дом, который вы (можете) построить Мне, и где место покоя Моего?» (Иешаягу (Исайя) 66.1) Следует ли в таком случае, что строительство святилища бессмысленно? Ответ на этот вопрос содержится непосредственно среди первых распоряжений о его сооружении. «Построят мне святилище, и Я буду обитать среди них» (25.8). Не сказано: «Буду обитать в святилище», но: «среди них». Иными словами, и сооружение храма, и все то, что происходит в нем — овеществление стремления людей к Всевышнему и связывающих его с Ним отношений. Деятельность человека способна освящать мир. И Всевышний отвечает на усилия людей, обитая «среди них». Храм нужен не Всевышнему — храм нужен человеку.

ТЭЦАВЭ (ПРИКАЖИ) (27.20— 30.10)
И прикажи ты сынам Израиля...
«А ты приблизь к себе Аарона, брата твоего, и сыновей его с ним из среды сынов Израилевых для его священнослужения Мне.» (28.1)

Всевышний, обращаясь к Моше, повелевает ему возвести Аарона и его потомков в сан священников (когенов) — отныне все функции, связанные с храмовым служением ложатся на род Аарона. Подробно описываются необходимые для служения одежды, которые должны поражать воображение, в частности и для того, «чтобы почитали его <Аарона> и восхищались великолепием его» (28.2) То есть Аарон теперь и внешне выделен и подчеркнуто вознесен надо всеми.

Этот блеск и высочайшие формальные полномочия счастливо совпадали с огромным авторитетом и любовью, которой пользовался у народа Аарон. Моше был (с точки зрения народа) чересчур суров и бескомпромиссен, был ближе к Всевышнему, чем к народу. Аарон же, будучи призван стать посредником между Моше и народом (4.14-16), остается таким до конца своих дней, получая теперь, однако, еще более высокий статус — храмового предстоятеля народа Израиля пред Всевышним.

В ЮНОСТИ ЧЕЛОВЕК ПОДОБЕН ВСЕВЫШНЕМУ

Из обломков рухнувшего мира он заново создает свой собственный мир и самого себя

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Как вы полагаете, с возрастом человек становится мудрее?

— С возрастом человек становится старше. Только и всего.

— Но разве он не приобретает с годами опыт, которого у него нет в юности?

— Конечно, приобретает. Но ведь сам по себе опыт — еще не мудрость. Что же касается мудрости, то у кого как получится. Без гарантий. У человека может быть богатый жизненный опыт, вовсе не располагающий к мудрости. И не так уж редко.

— Говорят, дурак учится на своих ошибках, умный — на чужих.

— При всей внешней убедительности этой максимы, не думаю, что она верна. Научиться можно только на своих собственных ошибках. Чужие, как правило, ничему не учат. Дурак отличается от умного не тем, что учится на своих ошибках, а тем, что вообще не учится. Сын не может строить свою жизнь, отталкиваясь от ошибок отца. Другой вопрос, что каждое поколение совершает одни и те же ошибки и бьется головой о ту же самую стену. Разница между поколениями невелика.

— О ту же самую стену? Вы что же, считаете, что мир не меняется?

— Мир, конечно, меняется. Но, как бы кардинально это не происходило, он меняется лишь с внешней стороны. Считать, что наше время как-то уж особенно отличается от других времен — иллюзия, хотя, впрочем, естественная и понятная. Каждый восход уникален, и каждый закат уникален, однако восход есть восход, и закат есть закат.

— И все-таки уникальность бытия переживается каждым, особенно остро в юности, а собственные страдания переживаются совсем не так, как чужие. Когда больно, — больно мне, здесь и сейчас. Утешение типа «Ничего страшного, пройдет» — слабое, а порой и раздражающее утешение.

— Все это так, но сознание того, что эту боль переживали и другие люди, не то что бы утешает, но в трудную минуту может поддержать. Допустим, сын собирается совершить какой-то поступок и отец его предостерегает. Он говорит: смотри, в конечном счете ты будешь из-за этого страдать. Предположим, на этот раз отец прав (так тоже иногда бывает). Сын может проигнорировать его мнение, сказать ему: ты ничего не понимаешь — и сделать по-своему. Но, страдая из-за своего неправильного выбора, сын может вспомнить слова отца, и не исключено, что это поможет ему легче пережить боль. Для юности характерно ужасное сознание, что все эти несопоставимые ни с чем несчастья валятся именно и исключительно на твою голову. Оказывается, нет, гы не один такой в этом мире — и другим тоже перепадает.

— Тем не менее, если использовать вашу аналогию, в юности человек способен пережить восход именно как единственный и неповторимый. И сознание, что ты «один такой в этом мире», очень сильно.

— Ну, конечно. Юность — это кризис. Еще вчера подросток был всего лишь сыном такого-то, учеником такого-то; он идентифицировал себя с окружающими, их взгляды были его взглядами, их проблемы — его проблемами. Сегодня он осознает себя иным, ни к кому не сводимым, определяемым только из самого себя со своими собственными вопросами и ответами. Готовые ответы на вопросы, которые он получал в семье, перестают его удовлетворять — теперь он должен ответить на них сам, и авторитетные мнения теряют свою убедительность.

Разумеется, он не формулирует все это именно таким образом. Но так или иначе перед ним встает мучительный вопрос: кто я? И ответ на этот вопрос может определить (а часто и определяет) всю его дальнейшую жизнь. Иной раз этот кризис занимает долгое время. Иной раз — подросток заснул и проснулся совсем новым человеком в новом мире. В юности человек действительно подобен Всевышнему: из обломков рухнувшего мира он заново создает свой собственный мир и самого себя. Некоторые молодые люди вдруг понимают, что они должны сделать что-то важное, например, немедленно бросить школу, потому что она никуда не годится, или переделать это несправедливое общество, а может быть, даже и вовсе его разрушить, потому что ничего иного оно просто не заслуживает. Гораздо хуже приходится их менее интеллектуальным сверстникам, которых мучает то же самое, но они приходят к этому бессознательно и от этого страдают еще больше.

Так или иначе, осознает это человек или нет, он решает вопрос, что ему делать с собой, со своей жизнью, во что верить, с какими людьми он хочет связать свою жизнь.

— И что же, родители ничем не могут помочь?

— В главном и определяющем, в содержательном, конечно, нет. Сущность этого кризиса такова, что решение его извне в принципе невозможно — какие бы то ни было советы бессмысленны и бессильны. И тем не менее семья может очень многое дать подростку в это трудное время, она может помочь ему в достаточно тонких вещах. Она влияет на его выбор не родительскими сентенциями, но самой атмосферой, которой он дышал всю свою предшествующую жизнь, отношениями внутри семьи. Подросток строит свой новый мир из обломков рухнувшего мира, и от качества этих обломков зависит многое.

Существует ли в семье моральный закон? То есть не на уровне декларации, а в реальном поведении родителей. Чувствует подросток любовь, уважение и заинтересованность родителей или их равнодушие, или их раздражение и бессмысленное желание во что бы то ни стало добиться послушания? Это влияет и влияет очень сильно.

А вообще, конечно, юность — прекрасное время. Человек просыпается каждое утро с трагическим вопросом о смысле мироздания. И он хочет его решить, причем решить немедленно!

— И куда же девается этот вопрос с возрастом?

— А никуда не девается. Просто к нему привыкают, и он перестает волновать и уже не кажется важным. Некоторые называют это мудростью.

«НАШИ НОГИ СТОЯТ НА ЗЕМЛЕ, НО ГЛАЗА УСТРЕМЛЕНЫ НА НЕБО»

Так сказал раввин Адин Штейнзальц на торжествах в Батуми,
посвященных открытию синагоги

Батумской старой синагоге уже 120 лет, но при советской власти ее постигла общая участь многих синагог — она была закрыта. И вот теперь отреставрированная синагога возвращена еврейской общине по личному распоряжению Председателя Верховного Совета Аджарии Аслана Абашидзе. Жест доброй воли со стороны руководителя автономной республики — еще одно свидетельство дружественных отношений к евреям, естественно вписанное в контекст недавнего государственного празднования 2600-летия пребывания евреев в Грузии. «У этой синагоги великолепное здание, — сказал Адин Штейнзальц, — и это прекрасно, однако мы не должны забывать, что синагогу делают синагогой не стены, а люди, подобно тому, как книга, как бы хорошо издана она ни была, начинает представлять подлинную ценность не тогда, когда она лежит на полке, а тогда, когда ее читают и по ней учатся.» Адин Штейнзальц благословил еврейскую общину города и пожелал, чтобы синагога стала местом, объединяющим евреев. В рамках торжеств состоялась презентация книги Адина Штейнзальца «Шаг вперед», содержащей переводы его статей на грузинский язык.

Адин Штейнзальц рассказал и о своих личных связях с Батуми: его учителем был раввин Нахум Шмарьяху Сосонкин, в течение двадцати лет возглавлявший здешнюю еврейскую общину. «Я рад, — сказал Адин Штейнзальц, — что могу теперь обратиться к детям и внукам тех, кто, подобно мне, были учениками этого выдающегося человека.» Вместе с Адином Штейнзальцем в Батуми прибыла большая делегация, в которую, кроме его сотрудников, входили также представители деловых кругов Израиля, советник Премьер-министра Израиля Зеев Гейзель, представители средств массовой информации и один из ведущих теноров мира Дуду Фишер, покоривший сердца жителей Батуми — евреев и неевреев. Празднование в Аджарии собрало посланцев еврейских общин со всей Грузии, а также культурных кругов и общественных организаций этой страны. Адин Штейнзальц посетил также Тбилиси, где сотни людей присутствовали на его лекции о каббале.

Во время пребывания в Грузии у Адина Штейнзальца состоялись беседы с Председателем Верховного Совета Аджарии и министром иностранных дел Грузии.

Празднования в Батуми широко освещались грузинскими средствами массовой информации. В газетах появилось немало статей, рассказывающих о беспрецедентных экономических успехах Израиля. При этом подчеркивалось, что они были достигнуты в крайне сложной политической обстановке, при практическом отсутствии природных ресурсов и высокоразвитых базовых отраслей промышленности. Что же позволило Израилю добиться таких успехов?

Авторы публикаций так отвечают на этот вопрос. Конечно, финансовая помощь из-за рубежа сыграла значительную роль, но она никогда не была решающей. Экономическое чудо Израиля совершилось, благодаря самоотверженному труду, таланту, целеустремленности и реалистическому мышлению еврейского народа. Израиль не импортировал модели развития из США, Латинской Америки, Европы или Восточной Азии, — он создавал и реализовывал свои собственные модели, учитывавшие специфику страны, народа и времени.

В сущности все это укладывается в классическую формулу Адина Штейнзальца, казалось бы, не имеющую прямого отношения к экономике: «Наши ноги стоят на земле, но глаза устремлены на небо». Залог любого успеха — твердость стояния на своих ногах, но этого все-таки недостаточно: необходимы в то же время ориентиры, которые поднимали бы человека над землей.

Грузинские газеты пишут об Израиле, но подтекст очевиден: говоря о еврейском государстве, они размышляют о Грузии.

Михаил Горелик

ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФОНДА ПИНКУСА
ПО РАЗВИТИЮ ЕВРЕЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ДИАСПОРЕ, ИЗРАИЛЬ