Адин Штейнзальц преподал Талмуд большему числу евреев, чем кто-либо со времен Раши

Раввин Иосеф Телушкин

Многие полагают, что достаточно знать иврит, чтобы изучать Талмуд. К сожалению, они ошибаются. Талмуд написан на иврите и арамейском и остается недоступным читателю, который знает только иврит. Причем одних лингвистических знаний недостаточно — необходимо еще понимать сокращения, характерные для Талмуда. Редко когда мысль выражена здесь полным предложением — чаще текст напоминает стенограмму. Страницы Талмуда печатаются без абзацев и без пунктуации. Поэтому читатель вынужден гадать, где кончается одна дискуссия и начинается другая. Правда, во всем этом есть и нечто положительное: такой текст предполагает медленное и внимательное чтение. В XI веке Ранга — один из самых выдающихся еврейских учителей — написал комментарий, в котором объяснил значения слов, вышедших из употребления, провел читателя по прихотливым и порой запутанным логическим путям, в трудных случаях подвел итог дискуссиям, тем самым облегчив понимание Талмуда для мно! их поколений. Каждое издание Талмуда содержит комментарий Раши, и хотя этому комментарию уже девятьсот лет, он продолжает сохранять свою ценность и поныне. Однако, несмотря на это, Талмуд для многих современных евреев — к сожалению, закрытая книга. Адин Штейнзальц — родившийся в Израиле ученый и один из подлинных еврейских гениев XX века — посвятил жизнь тому, чтобы сделать Талмуд доступным для всех евреев. Его родители не были религиозными, и он познакомился с иудаизмом лишь в юности, быстро став экспертом по Библии, Талмуду и еврейскому мистицизму.

Штейнзальц уже опубликовал свой комментарий к большей части Талмуда и надеется завершить его в ближайшие 20 лет. В изданный им Талмуд введена пунктуация. Адин Штейнзальц сначала переводит слово за словом на современный иврит, а затем подводит итог дискуссии. Он делает обширные комментарии на полях, объясняя греческие и латинские слова, использованные в Талмуде, приводит установления еврейского закона, основанные на талмудических спорах, и короткие биографии цитируемых раввинов.

К 1990 году Талмуд Штейнзальца разошелся более чем полумиллионным тиражом. Не будет преувеличением сказать, что он преподал Талмуд большему числу евреев, чем кто-либо со времен Раши. В 1989 году началась публикация Талмуда Штейнзальца в английском переводе. Работе Штейнзальца предшествовал замечательно точный перевод Талмуда, который был издан еще в 1935 году, однако английский язык этого перевода очень сух, и читатели жаловались, что теряются в дебрях споров. Поэтому надо надеяться, что издание Талмуда Штейнзальца будет столь же доступным для тех, кто читает по-английски, как и издание на иврите — для израильтян.

Редкий труд считается классическим уже при жизни автора; комментарий Штейнзальца к Талмуду — классика. Несомненно, его будут изучать и спустя многие годы.

Из книги «Еврейский мир»

Каждую неделю в синагоге читается определенная часть Торы, называемая недельным разделом. За год полностью прочитывается вся Тора. Каждый недельный раздел имеет название, совпадающее с первыми ключевыми словами первой фразы раздела (в частности, это может быть и одно слово).
Если в явном виде не указано иное, все ссылки в первом комментарии даются на книгу Дварим (Второзаконие), в последнем — на книгу Берешит (Бытие).
Рядом с названием недельного раздела указана соответствующая ему неделя (даты): быть может, читателю захочется прочесть недельный раздел и поразмыслить над ним именно тогда, когда это делают религиозные евреи во всем мире.
Понятно, что газетные возможности крайне сужены. Дать хоть сколько-нибудь систематический комментарий даже к небольшому отрывку — невозможно. Поэтому фрагменты еврейских классических комментариев в изложении Цви Одессера следует рассматривать лишь как указание на многогранность текста Торы и приглашение к пристальному чтению.

ШМОТ (ИМЕНА) (1.1—6.1)
И вот имена сынов Израиля...
«Когда вырос Мошс и вышсл к братьям своим, —увидел он их тяжкий труд и увидел, как египтянин избивает еврея, из братьев его. И... убил египтянина и скрыл труп в песке. И вышел он на другой девь, и вот два еврея ссорятся, и сказал он нечестивцу: «Зачем тебе бить ближнего своего?» (2.11-14)

Моше (Моисей) вмешивается в ситуации, которые не имели к нему никакого отношения, — ничто не обязывало и не вынуждало его к заступничеству. Два эпизода, о которых повествует Тора, — различны. Первый из них символически отражает положение евреев в Египте. Движимый национальной солидарностью, Моше заступается не только за конкретного человека, но в его лице как бы за весь еврейский народ. Однако во втором эпизоде нет никакого египтянина-угнетателя — Моше просто защищает слабого Можно было бы предположить, что он делает это, поскольку речь идет о евреях. Это безусловно верно, однако не объясняет его мотивы полностью. Бежав из Египта, Моше становится случайным свидетелем того, как мужчины не дают девушкам напоить скот Совсем недавно непрошенное заступничество уже дорого ему стоило, и он мог бы сделать соответствующие выводы, однако он вновь вступается за слабых (2.15-17). Им движет чувство справедливости и солидарности с людьми, которые не могут сами себя защитить, и это чувство не знает национальных границ.


ВАЭРА (Я ОТКРЫВАЛСЯ) (6.2-9.35)
... Я открывался Аврааму, Ицхаку, Яакову...

Всевышний говорит Моше и Аарону: «Я ожесточу сердце фараона,... и не послушает вас фараон». (7.3,4) Не означают ли эти слова, что Всевышний лишает фараона (а следовательно, может лишить и любого другого человека) возможности нравственного выбора?
Мудрецы говорят: «Награда за исполнение заповеди — заповедь, наказание за прегрешение — прегрешение». Что это значит? Каждый поступок меняет совершающего этот поступок. Выполнение заповеди открывает новые нравственные возможности — напротив, грех, ожесточая сердце, сужает их: человек сам закрывает себе путь к раскаянию. В терминах кибернетики это можно назвать положительной обратной связью. Поэтому, когда Всевышний говорит, что «ожесточит» сердце египетского владыки, это совсем не означает, что тот становится Его марионеткой. В конечном итоге выбор остается за фараоном. Фараон видит бедствия, обрушившиеся на Египет, и у него нет никаких оснований считать, что это случайная игра природных стихий. Он прекрасно понимает смысл происходящего. В его власти услышать голос Всевышнего либо замкнуться в надменном безумии, навлекая на страну все новые ужасные кары и обрекая себя на гибель.

БО (И ИДИ) (10.1 — 13.16)
...Иди к фараону...

Еврейский календарь обладает интересной особенностью: в отличие от других календарей в нем содержится не одна, а несколько дат, каждая из которых в определенном смысле является Новым Годом. И хотя первого числа месяца тишри — в день Рош га-Шана — происходит смена отсчитываемых от сотворения мира лет, тишри тем не менее считается не первым, а седьмым месяцем еврейского календаря. Это аналогично тому, как если бы первым месяцем европейского календаря был не январь, а июль (при том что Новый Год праздновали бы тем не менее в ночь на первое января).

Привилегия называться первым, а значит главным, принадлежит месяцу нисан. Почему такой чести удостоился именно этот месяц? В нисан 2448 года евреи вышли из египетского рабства, нисан стал месяцем их освобождения. Поэтому Всевышний говорит: «Месяц этот для вас — начало месяцев; первый он у вас из месяцев года.» (12.1)

БЭШАЛАХ (КОГДА ОТПУСТИЛ) (47.28 — 50.26)
И было: когда отпустил фараон народ...
«И сказал Всевышний Моше: вот Я словно дождь дам вам хлеб с небес; и пусть выходит народ и собирает ежедневно, сколько нужно на день, чтобы мне испытать его, будет ли он поступать по закону Моему, или нет.» (16.4)

Не совсем ясно, каким образом связано дарование небесного хлеба с экзаменом, который предлагается сдать народу Израиля. В чем он должен состоять'' Как хлебное изобилие может повлиять на выполнение (или невыполнение) закона, данного Всевышним народу Израиля?

Комментаторы предлагают разные версии ответов на эти вопросы.

Согласно одной из них, испытание, которое должны были пройти евреи — это испытание свободой. Только что они освободились из рабства, где постоянно и до полного изнеможения были заняты тяжелым физическим трудом — время для досуга вообще отсутствовало. Теперь им предлагается симметричная ситуация практически неограниченного досуга. Дело не только в том, что манна небесная появлялась сама собой, без каких бы то ни было усилий со стороны народа — в соответствии с преданием, она была продуктом, готовым к употреблению, и не требовала времени для обработки и приготовления.

Как жить в этой принципиально новой ситуации — по-своему не менее опасной, чем ситуация угнетения и унижения? Это действительно стало испытанием для народа. Израиль его выдержал.

Комментаторы отмечают еще один любопытный аспект, связанный с регулярно выпадающей с небес манной. О чем повествует Тора? Изо дня в день люди получают хлеб, не будучи твердо уверены, что это чудо повторится завтра. Поистине поколение пустыни выстояло в трудном испытании на психологическую прочность (48.19)

Японцы переводят Талмуд
«Протоколы сионских мудрецов» они уже перевели

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Поиски пропавших более двух с половиной тысяч лет назад десяти колен израилевых волнуют воображение в течение многих веков и превратились в своего рода исторический детектив. Где их только не искали: и в Индии, и в Африке, и даже, кажется, в Америке. Один из самых экзотических сюжетов — японский. Вы не могли бы этот «японский след» как-то прокомментировать?

— На мой взгляд, если уж где эти пропавшие колена искать, то скорее где-нибудь в северном Иране или Афганистане. Один из моих друзей проводил там исследования, и он утверждает, что у некоторых пуштунских племен сохранилась память о еврейском происхождении.

— Я слышал то же самое о знаменитом кавказском селе Кубачи.

— Правильно, ведь Кавказ там не так уж далеко. Так что это вполне возможно. Однажды на какой-то международной конференции ко мне подошел один афганский бизнесмен — торговец алмазами. Я специально называю его требующую трезвости и прагматизма профессию, чтобы подчеркнуть, что речь идет не о каком-то фантазере, живущем в мире иллюзий, а о человеке сугубо практическом. Так вот, этого человека звали Юсуф-Заде (то есть из рода Иосифа), и он утверждал, что у него еврейские корни.

— Но все-таки, как быть с японцами? Они что, тоже утверждают что-нибудь подобное?

— Видите ли, у японцев есть такое специфическое национальное хобби — поиск исторических корней. Они ведь на своих островах всего лишь пришельцы (хотя и весьма давние). Коренное население — айны, их осталось совсем немного, они живут на севере. Этнически айны не имеют с японцами ничего общего и совсем на них непохожи. Откуда взялись японцы? Какова была их «предостровная» история? Никто об этом не знает. Откуда они прибыли — неизвестно. Тут большой простор для гипотез. Еврейская версия — одна из многих.

Вообще же в Японии есть интерес к «еврейскому» — уж не знаю, связан он с этой теорией или нет. Например, одна крупная японская компания выделила 10 миллионов долларов на перевод Талмуда на японский язык.

— 10 миллионов долларов! Но, скажите на милость, зачем им это вообще понадобилось? Ну, допустим, переведут они — и кто это будет читать?

— Видите ли, японцы считают, что евреи добились в современном мире впечатляющих успехов, и ключ к этим успехам, по их мнению, — именно Талмуд как книга, сформировавшая особый еврейский менталитет. Они хотят овладеть этим ключом. То есть их интерес носит не только академический характер. Японцы — люди практические.

— Они будут переводить с английского?

— Нет, почему же, с иврита. У них есть специалисты. Интерес рождает специалистов, а те, в свою очередь, стимулируют интерес — это нормально. Или вот еще один любопытный пример интереса японцев к еврейству. В Японии существует религиозное движение «Макоя» — порядка 200-300 тысяч человек. Эта люди в каком-то отношении напоминают русских субботников. И они большие израильские патриоты.

— Вообще-то Япония в круг друзей Израиля вроде бы никогда не входила.

— Это верно, но «Макоя» — еще не вся Япония. Японцы люди рациональные, и в своей политике они руководствуются национальными экономическими интересами. Как и Израиль, Япония страна без собственных энергоносителей, она зависима от тех стран, где они есть. Если бы у Израиля было бы столько же нефти, сколько у арабов, японцы, возможно, вели бы иную ближневосточную политику.

— Думаю, не только японцы.

— И я так тоже думаю. Но я хочу сказать, что политика — это одно, а культурные интересы все-таки другое. Они могут не совпадать. Вообще есть немало интересных японо-еврейских пересечений. Удивительная история произошла, например, в годы Второй мировой войны. В августе 1940 года, вскоре после оккупации советскими войсками Литвы, японский консул выдал евреям, отказавшимся принять советское подданство, около пяти тысяч (!) транзитных виз в Японию и таким образом спас их как от советских депортаций, так и от нацистских лагерей смерти. Этот человек действовал по собственной инициативе. Что им двигало — я не знаю.

Кстати, за небольшим исключением, евреи, оказавшиеся во время войны в Японии или на оккупированной японцами территории, не пострадали. Германия оказывала на Японию давление в еврейском вопросе, но безуспешно. А вот история, которую я вам сейчас расскажу, свидетельствует о том, что представления некоторых японцев о евреях и еврействе бывают порой весьма причудливы. История эта носит совершенно анекдотический характер. Один японский писатель (не помню, кто именно) приехал в Израиль, и ему устроили встречу с Менахемом Бегином, который был тогда премьер-министром. Судя по тому что Бегин согласился его принять, это был не последний человек в Японии. В качестве дара японский гость преподнес израильскому премьеру роскошное издание «Протоколов сионских мудрецов» на японском языке. Преподнося этот нетривиальный дар, японский гость нисколько не сомневался, что «Протоколы» — действительно еврейское сочинение, но, по его мнению, оно свидетельствовало вовсе не о коварстве и злокозненности, но, напротив, об уме, исторической интуиции, организаторских способностях и прочих превосходных качествах еврейского народа. Он полагал, что еврейский народ вправе гордиться таким замечательным сочинением, и выразил израильскому премьеру свое полное восхищение.

— И что же Бегин? Как ему это понравилось?

— Надо полагать, он был в шоке. Но и японский гость был немало поражен, когда выяснилось, что его израильские собеседники совершенно не разделяют его искренних восторгов в отношении этой «замечательной книги».

МОЛЕНИЕ О ДОЖДЕ

Английский перевод Талмуда, о котором пишет Йосеф Телушкин (см. начало выпуска), стал флагманом европейского проекта Адина Штейнзальца: вслед за ним последовали французский, а затем и русский перевод.

В 1993 году увидел русский свет открывающий издание общеконцептуальный том «Введения в Талмуд», — своего рода дверь всего проекта, в 1995 — одна из глав трактата «Бава меция», а в минувшем году — «Таанит». Учитывая, что в Талмуде 63 трактата, при сохранении общих темпов издания через каких-нибудь двести лет океан талмудических текстов будет в значительной мере открыт для плавания под русским парусом. Название «Таанит» переводится на русский язык как «пост». Соответственно, этот трактат посвящен постам: условиям необходимости, времени начала и специфике проведения. Причем речь идет, главным образом, о постах, объявляемых с целью предотвращения или прекращения засухи — главного стихийного бедствия эпохи Талмуда в Стране Израиля. Из сказанного можно сделать вывод, что перевод «Таанит» адресован людям, живущим в еврейской традиции (или же пытающимся войти в нее), но начавшим учиться достаточно поздно, а посему неспособным (или отчасти неспособным) постигать мудрость в аутентичной языковой среде. Кроме того, это блюдо явным образом украсит меню специалистов в области иудаики. Искатели страшных талмудических тайн могут не беспокоиться — они обречены, полистав книгу, вскорости отложить ее в полном недоумении и (возможно) в уверенности, что искомое сокрыто в нарочно непереведенных трактатах.

«Таанит» открывается характерной дискуссией о времени, начиная с которого необходимо «упоминать <в молитве> о могуществе дождей». При этом обсуждается тонкое различие между упоминанием о дожде и собственно прошением о дожде Среди прочего вдруг возникает интересный вопрос, с какой вообще стати эта проблема рассматривается именно здесь, то есть в трактате «Таанит», а не в трактате «Брахот», предшествующем «Таанит» и посвященном благословениям — при всем при том, что обсуждение этой темы было там уже начато, но затем отложено — почему? Вопрос, представляющийся актуальным только при очень высоком уровне мотивации и вовлеченности. Иными словами, специфичность материи как будто подтверждает вывод об исключительно специализированном читателе. Вывод, верный только отчасти. Дело в том, что, в отличие от создававшихся на протяжение многих веков трудов, ставящих своей целью вычленить и систематизировать результаты талмудических конференций, в самом Талмуде (и это его важнейшая специфика!) результат принципиально неотделим от самого процесса. Самостоятельную ценность представляет коллективный путь к цели, который заинтересованный читатель должен пройти вместе с участниками, внеся в него собственную лепту новых вопросов, ответов, контраргументов, недоумений, опровержений и несогласий — то самое, что требует эта и сегодня живая культура от хорошего ученика, добросовестно вовлеченного в процесс. С одной стороны, не доверять на слово ни одному из авторитетов (да они и сами друг с другом не согласны!), а с другой стороны, внимательно и уважительно рассматривать чужое мнение и уметь с ним согласиться (или не согласиться). Создается уникальная атмосфера: встречные аргументы, неожиданные повороты, вовлечение новых мнений, фактов, ситуаций, персонажей и текстов, казалось бы, полный уход от первоначально обсуждаемой темы и — кружным путем — возвращение к ней.

Обильное цитирование постоянно вводит в оборот библейские тексты и позволяет участвовать в разговоре мудрецам разных поколений, порой отделенных друг от друга сотнями лет. Это захватывает. Талмудические дискуссии естественно сравнить с диалогами Платона Фундаментальная общность — в самом принципе многоголосия. Однако Сократ заведомо обладает истиной и ведет к ней своего собеседника железной рукой. По существу тот постоянно находится в ситуации цугцванга.

Платоновская игра — эта всегда игра в одни ворота. Сократ обречен побеждать, как, скажем, Шерлок Холмс. Так положено. Талмуд играет по совершенно иным правилам. Здесь нет и тени детерминизма, здесь в известном смысле все сократы и кто окажется прав — неизвестно. Не исключено, что оба, — в таком случае необходимо выяснить, что означает их несогласие. Однако дело не только в эстетическом эффекте дискуссии как таковой. Для культурологически ориентированного читателя «со стороны» немалый интерес представляет и ее содержание. Она вбирает в себя самый многообразный материал, в том числе и бытовой, в том числе исторический, в том числе в форме притчи. А «Таанит» — как раз из тех трактатов, которые богаты этими, казалось бы, необязательными, с точки зрения целей дискуссии, сюжетами. Для мудрецов Талмуда было очевидно фундаментальное единство мира, включающее в себя причинную зависимость стихийных и социальных бедствий от поведения людей. Надо сказать, что и сегодня мы можем констатировать многочисленные случаи стихийных бедствий в социально неблагополучных регионах мира Можно считать это случайным совпадением. Александр Чижевский придерживался иного мнения: он полагал, что вспышки стихийной и социальной активности суть проявления одной общей — космической — причины.

Мудрецы Талмуда видели причину не на солнце, а в сердцах людей. С их точки зрения, бессмысленно искать ключ к бедствиям в происках внешних (в том числе, и стихийных) сил — в конце концов они всегда контролируются Всевышним — ключ всегда у человека. Такая концепция, независимо от ее верности, имеет очевидное практическое следствие: она предполагает высокую степень личной ответственности и сознание, что, изменив собственное поведение, можно изменить мир. Это индетерминистская и в высшей степени оптимистическая идея составляет базис дискуссии «Таанит». Община должна раскаяться, люди, наиболее близкие к Всевышнему, предстательствовать — и дождь будет. Мудрец Талмуда не похож на заклинателя дождя, умеющего нажать нужную клавишу в безличном природном механизме. На страницах (или, в соответствие с принятой терминологией, — на «листах») «Таанит» проходит череда обращений к Всевышнему о дожде, носящих подчеркнуто личный и даже интимный характер. Зачастую отношения человека и Бога столь непосредственны и близки, что на вопрос о внезапно умножившемся в амбаре зерне: «Откуда это?», жена отвечает: «Да от твоего приятеля!» (приятель — Всевышний).

Михаил Горелик

ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФОНДА ПИНКУСА
ПО РАЗВИТИЮ ЕВРЕЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ДИАСПОРЕ, ИЗРАИЛЬ