Вечные вопросы

Раввин Й. Гиссер

В преддверии праздника Песах стоит вспомнить о некоторых его аспектах, зачастую ускользающих от внимания. Весь строгий ритуал традиционного cедера, повторяющегося из года в год, разработанного до мелочей и знакомого с детства, записан в пасхальной Ѓагаде. Ѓагада – сценарий пасхального вечера, составленный таким образом, чтобы каждый участвующий в торжестве мог последовательно выполнить все заповеди, предписанные на это время, не упустив ничего из них, и сделал это самым достойным образом. При этом часто остается незамеченным то обстоятельство, что практически весь текст Ѓагады представляет собой ответы на вопросы, которые задают в самом начале церемонии… сразу после торжественного призыва ко всем желающим присоединиться к предстоящему действу.

Согласно древней традиции, эти вопросы задают младшие из сотрапезников, это привилегия детей. Да и вся Ѓагада названа так в соответствии с предписанием Торы («И скажешь (ве-ѓигадта) сыну своему…») рассказывать детям о великом Исходе и тех уроках, которые мы можем извлечь из происходивших тогда событий. Так вот, весь немалый текст, подробно повествующий о чудесах, избавлениях, родословиях и бедах, не что иное, как попытка ответа на четыре бесхитростных вопроса, который умненький ребенок невинно задает умудренным взрослым. Всего лишь четыре вопроса, которые начинаются сакраментальными словами: «Чем отличается эта ночь от всех иных ночей…», – а сколько слов потрачено на то, чтобы ответить на них!..

Мне представляется, что этот подход весьма показателен. Самые сложные вопросы задают именно дети. Не обремененные жизненным опытом, еще не отдрессированные жизнью не видеть очевидное, еще не обретшие устойчивой системы взглядов, позволяющей игнорировать все, что противоречит исходным установкам. Ребенок способен спросить то, что на идиш называется клоц кашье, задать глупый вопрос ребром, чего взрослый не сделает никогда, стесняясь спрашивать об общеизвестном, о бесспорном.

И вот выясняется, что именно на такие вопросы надо отвечать целой книгой, изысканиями, поднимающими всю предысторию, детальным анализом причинно-следственных связей. Что благодаря отсутствию страха показаться смешным дитя способно побудить взрослых задуматься над самыми фундаментальными вопросами, до тех пор успешно скрытыми от нашего внимания столь важными актуальными проблемами и повседневной жизнью.

Меня так и тянет сейчас поговорить о важности еврейского воспитания, о преемственности, о роли ритуала в традиции, о значимости вопросов, которые иудаизм поощряет задавать с детства. Но формат этого издания не позволит растекаться «мысью по древу», и поэтому придется остановиться на том аспекте, который мне представляется наиболее актуальным для нас, взрослых.

Часто приходится сталкиваться с нежеланием или, возможно, неумением окружающих задавать вопросы. Взрослые разумные люди, тратя все свои силы на решение оперативных задач, даже не пытаются узнать о самых фундаментальных, судьбоносных проблемах. Многие ухитрились подвести под свое нежелание спрашивать и задумываться над ними идеологическую базу, рассуждая о естественности бытия, о необходимости жить сегодняшним днем, об умении наслаждаться жизнью или, наоборот, о тяжести выживания в недобром мире. Я был не в силах понять, как можно вот так бездумно существовать, если их судьбы и судьбы их детей зависят от правильности принимаемых ими решений, а этим милым людям все недосуг задуматься над смыслом происходящего.

Да, разумеется, мне известно об инерции мышления, об отсутствии привычки отслеживать смысл и ход вещей, о материалистическом подходе к миру, согласно которому мы приходим из небытия и уходим в него же бесследно. Однако все это не помогало мне объяснить самому себе логику, а точнее, отсутствие логики в поведении многих людей. Но все же, мне кажется, я нащупал правильный ответ, проливающий свет на это явление: им мешает страх. Страх перед последствиями собственных размышлений, страх перед неизбежностью практических выводов их них, страх перед переменами, неизвестно что сулящими впереди.

Все отговорки и теории, которыми пытаются прикрыть свое нежелание, да, не неумение, а именно нежелание задавать вопросы, призваны прикрыть этот страх, вызванный к жизни инстинктивным, подсознательным пониманием неправильности своего бытия и боязнью перемен. Это объясняет и способность детей задавать клоц кашьес. Наивные детишки не в силах предвидеть все последствия своего поведения. Они просто не могут понять, к каким результатам могут привести честные ответы на неосторожные вопросы.

Не надо бояться! Хуже не будет. Да, за ответы придется платить, но все же насколько лучше выбирать свой жизненный путь осознанно, чем вынужденно идти по нему под давлением обстоятельств! Потери от отказа думать гораздо значительней, чем возможные трудности при попытке жить осмысленно, проверяя и выверяя свой путь «глупыми» вопросами. Наверное, это и есть наш исход из Египта. Кошерного и веселого Песаха!

К материалам по празднику Песах