Еврейская община Вавилонии пользовалась широкой внутренней автономией. Такое положение установилось задолго до рассматриваемого периода. Сильная децентрализованность вавилонского царства и почти полное отсутствие интереса властей к внутренним проблемам способствовали тому, что управление еврейской общиной было почти независимым. Дополнительным благоприятным фактором явилось то обстоятельство, что еврейское население в основном концентрировалось в определенных районах. Встречались города, большинство жителей которых были евреями, и целые районы, где управление фактически находилось в руках евреев.

Точно не известно, когда именно власти официально признали особое положение Главы диаспоры, которого евреи считали преемником законной власти царского дома из колена Йеѓуды (родословная Глава диаспоры восходит к дому Давида). В его руки были переданы многочисленные официальные полномочия. Вполне вероятно, что уже в период династии Сасанидов положение Главы диаспоры было во многом определено. Он являлся руководителем евреев Вавилонии и представлял их перед властями. При персидском дворе Глава диаспоры занимал очень высокое положение: правители относились к нему как к Наси из царского дома. Были периоды, когда, согласно дворцовой иерархии, он считался третьим лицом в государстве. Одной из обязанностей Главы диаспоры был сбор значительной части налогов. Он назначал руководителей и судей, которые, в свою очередь, наделялись большими полномочиями, вплоть до права применять телесные наказания, а иногда и приговаривать к смертной казни. Недалеко от резиденции Главы диаспоры располагался особый суд, в основном занимавшийся разбором имущественных споров. Помимо этого, члены суда принимали участие в выборах кандидатов на должности. Большинство людей, назначавшихся на должности, выбирались по совету глав талмудических школ. В Талмуде упоминание Главы диаспоры сопровождается титулом мар – «господин».

Главы диаспоры были людьми Торы, некоторые из них были великими мудрецами. В каждом поколении немало мудрецов были тесно связаны с семьей Главы диаспоры. Среди танаим мы находим раби Натана из Вавилона, который был сыном Главы диаспоры. А в поколении амораим из дома Главы диаспоры происходил Раба бар Авуха. Рабейну Нехемья, внук Рава, также принадлежал к дому Главы диаспоры; рав Нахман бар Яаков был зятем Главы диаспоры. Несмотря на это, между Главой диаспоры и мудрецами, которые не всегда считали себя обязанными подчиняться его решениям, нередко возникали разногласия. Однако с течением времени между ними сложилась устойчивая традиция добрых отношений. Особенно упрочились эти отношения в период геоним.

Глава диаспоры и мудрецы вместе распределяли в еврейских общинах должности, которые одновременно являлись и государственными должностями в провинциях. Евреи, занимавшие их,  осуществляли контроль за рынком, следили за правильным использованием водных ресурсов, заботились об охране и расширении оросительных каналов. Вероятно, в Вавилонии не назначались официально «семь главных старейшин города» и обычно дела городского самоуправления находились в одних руках. Иногда административные вопросы решались кем-либо из крупнейших мудрецов, которого в этом случае называли мара де-атра – «наделенный властью в этом месте». Если эту высокую должность занимал простой человек, он оставлял ѓалахические проблемы на попечение кого-либо из местных мудрецов, а сам решал сложные практические вопросы.

Суд был наделен полномочиями разбирать лишь внутренние, возникавшие в еврейской среде, проблемы. Особые усилия прилагались для того, чтобы избежать необходимости обращаться в официальные нееврейские суды. К их помощи прибегали лишь в спорах с неевреями.

Почти во всех поколениях мудрецы крупных талмудических школ пользовались большим уважением у властей. Иногда между ними и вавилонскими царями устанавливались самые тесные связи.

Население Эрец Исраэль на протяжении продолжительного периода испытывало очень сильное влияние эллинизма в религии и языке.

Религиозное влияние имело следствием отход части населения от веры и принятие эллинизма, а также образование секты цдуким, отвергавших существенные принципы Торы и заменивших их мировоззренческими положениями, заимствованными из греческой философии.

Они привнесли в повседневную жизнь одежду, обычаи и нормы поведения, соответствовавшие эллинистической культуре. И хотя представители этих групп с течением времени ассимилировались и утратили принадлежность к еврейскому народу, их влияние и влияние окружающей среды в значительной степени отразились на укладе жизни тех, кто сохранял приверженность Торе. Восстание Хашмонаим (II в.) являлось борьбой не только за национальную независимость, но и за духовную свободу народа Торы, против насильно насаждавшегося эллинизма; тем не менее, и после победы восстания греческая культура продолжала оказывать большое влияние на разные слои общества. Возможно, именно этим влиянием объясняется укрепление секты цдуким в тот период. Установление римской власти по сути ничего не изменило.

Совершенно ясно, что евреи Египта во времена Второго Храма и в период записи Талмуда были хорошо знакомы с греческой культурой, влияние которой сказалось на многих сферах жизни. Однако непонятно, каковы были взаимоотношения с этой культурой у евреев в самой Эрец Исраэль (речь не идет о тех кругах, которые открыто стремились к ассимиляции). С одной стороны, кажется, что никакой связи между евреями, остававшимися в Стране Израиля, и почти повсеместно распространившейся греческой культурой не существовало, так как известно, что был наложен угрожавший отторжением от общины строжайший запрет на само изучение «греческой мудрости». С другой стороны, представляется, что запрет этот никогда не был полным, и не совсем понятно, что именно подпадало под определение «греческая мудрость». На тех, кто занимал достаточно высокое положение при дворе, а также на дом главы Санѓедрина, он не распространялся: ав бейт-дин – глава суда – должен быть знаком со всеми сторонами жизни; дипломату следует иметь представление о культуре того, с кем он говорит. Таким образом, истинную картину распространения влияния эллинизма представить трудно. Однако понятно, что фундаментальные принципы иудаизма и основные особенности еврейской жизни его не испытали. В то же время можно утверждать, что косвенно эллинизм оказал определенное влияние: греческая философия поставила ряд вопросов, на которые еврейские мудрецы должны были дать исчерпывающий ответ; многие элементы эллинистического быта проникли в повседневную жизнь. Такой вывод представляется справедливым, несмотря на то, что трудно найти в источниках подтверждающую его цитату.

Наиболее вероятно, что в период Мишны, а во многих местах даже в период Гемары, разговорным языком простых людей оставался иврит. На нем говорили и писали. Однако понемногу арамейский язык начинает вытеснять иврит. Арамейский, или, как его было принято называть, сирийский, являлся разговорным языком подавляющей части нееврейского населения и языком общения для всех жителей страны. Раби Йеѓуда ѓа-Наси боролся против использования арамейского языка: «Зачем же в земле Израиля говорить по-сирийски? Если не на святом языке, то тогда уж лучше по-гречески» («Бава кама», 82б-83а). С тех пор, как центр еврейской жизни переместился в Галилею, использование иврита в качестве разговорного языка резко сократилось, а распространение арамейского возросло. При этом минимальное понимание иврита сохраняли все, даже простые люди были знакомы с ним через письменные источники. Не вызывает сомнения, что все мудрецы владели ивритом. Возможно, что во многих местах продолжали говорить на иврите еще долгие годы, вплоть до установления мусульманского правления.

Однако на каком бы языке ни говорили евреи, всегда в их речи можно было проследить сильное влияние греческого. Многие слова, понятия и определения, названия мер и т. п. были заимствованы из этого языка. Большая часть заимствованных слов осталась в иврите навсегда и сделалась его неотъемлемой частью: алахсон – диагональ, проздор – прихожая, синар – передник, судар – платок, панас – фонарь. Это только немногие примеры. Число слов, заимствованных из греческого, в Иерусалимском Талмуде и в сборниках агадот, составленных в Израиле, очень велико, оно достигает нескольких сотен. В сравнении с этим количество слов, заимствованных из латыни, весьма незначительно, и часто эти слова употребляются в искаженном виде, переделанными на греческий лад. Необходимо также отметить, что первый перевод Торы на греческий язык, известный как перевод «семидесяти толковников» (Септуагинта, 245 г.), и более поздние переводы Акилоса и Сумахоса способствовали возникновению тесных языковых связей между греческим языком и еврейским миром. В период Мишны еще не был наложен запрет на изучение «греческой мудрости», поэтому евреи часто использовали переводы Торы на греческий. Мудрецы Израиля говорили: «Для каждого языка есть свое предназначение. Святой язык хорош для разговора, арамейский – для плача, греческий – для песни, а язык римлян – для боевого клича».